История с фотографией, часть 1 Два фотографа

-- Привет. Такса прежняя, и не мешай!

-- Я без воды и без блокнота. А у тебя мозги расплавятся! На! -- пигалица сняла с себя и попыталась нахлобучить на Ромигу ярко-алую бейсболку с зайцем из мультика.

Нав как сидел, так и ушёл кувырком вбок из-под опускающегося на голову безобразия. Извернулся, перехватил руки девочки: осторожно, чтобы не помять. Заглянул в шалые зелёно-карие глазища:

-- Ты что делаешь, холера египетская? У меня гейс, не носить красных головных уборов! -- ждал, спросит, что такое "гейс", но дочка археолога слово знала.

-- А что будет, если нарушишь? Помрёшь?

-- Нет. Но стану тупой-тупой и вечно пьяный.

-- Как Васька-шофёр?

-- Хуже, -- Ромига вспомнил обитателей Южного Форта и попытался скроить такую же рожу.

-- Ой, ужас какой. Прости!

Убежала. Через двадцать минут вернулась:

-- На.

Большой квадрат белого шёлка в чёрных разводах и зигзагах. Можно подумать, автору узорчика издали показали "навские эскизы", и он попытался изобразить что-то похожее. Ромига поморщился, вспомнив недавно слышанный в общаге анекдот про Штирлица с парашютом.

-- Что это?

-- Платок.

-- Зачем?

-- Повязать на голову. По-пиратски или по-арабски. Тебе пойдёт.

Нав наглядно вообразил себе эту картину. Ладно, был бы платок чёрным, синим или серым...

-- Ириска, честное слово, я тебя сейчас придушу!

-- Тогда я стану приведением и буду тебе мстить. Донимать круглые сутки, без перерывов на сон, еду, учёбу.

-- А вдруг я умею испепелять привидения? -- оскалился почти всерьёз, но девчонке -- хоть бы хны. Рассмеялась и тут же сменила тон на серьёзный, копируя кого-то из взрослых:

-- Имей в виду, со здешним солнцем шутки плохи! Не дури, удар хватит! Правда!

Роману Чернову, да, было бы худо. Нав криво ухмыльнулся, взял платок и повязал, как во время оно -- некоторые знакомые пираты. И выражение лица изобразил соответствующее, резко выпрямляясь во весь рост и нависая над девчонкой. С трудом удержался от того, чтобы мороком нарисовать себе прочий пиратский антураж. Но Ириске и так хватило: шарахнулась, запнулась, полетела кубарем. Тихонько взвыла, приложившись коленкой о камень...