История с лишайником

— Вы уже свыклись с тем, что это реально. А они — нет. Что касается клиентов, то да, многие из них, должно быть, уже давно хотели об этом узнать; так или иначе, но они были готовы услышать ваши объяснения, фактически желали их. А журналисты? Поставьте себя на их место, мисс Беркли. Их послали написать обзор о том, что на первый взгляд казалось лишь рекламной лекцией на тему, как сохранить красоту, лекцией, пригодной только для одного — пары заметок на странице для женщин. Я не хочу сказать, что вы не заставили некоторых из них задуматься, и, возможно, подготовили почву для этого. Но как вы думаете, каким образом корреспонденты должны были выложить все то, что вы сказали, перед твердолобым редактором? Мне это знакомо. Было, время, когда я сталкивалась с этим. Сейчас нам нужно только что-то сенсационное…

— Ради бога, Сара. Если то, что я сказала, не есть…

— Сенсационное в газетном понимании слова, я имею в виду. Надо ударить с чувствительной силой на внешние эмоции. А то, о чем вы сообщили, содержало много подтекста, для восприятия которого требовалось время.

Диана ответила более уверенно.

— Возможно, и наивно было ожидать немедленного взрыва. Но впереди еще много воскресений. У них будет еще достаточно времени, чтобы все понять, — это уже находится в их руках. Для меня не имеет большого значения, как они трактуют этот факт, главное состоит в том, что пока они его не игнорируют. А кроме того, есть еще еженедельные и ежемесячные журналы для женщин… Некоторые из них кое-что выудят из этого…

Но события развернулись таким образом, что Диане не пришлось ожидать ни воскресных, ни еженедельных изданий, ибо в тот же день, в четверг, после закрытия биржи, страховая компания «Треднидл и Уэстерн» объявила об отсрочке, до специального уведомления, оплаты ежегодной ренты и гарантированных прибылей. Они объяснили этот шаг как «чисто временное средство, примененное, к сожалению, в ожидании узаконенного решения относительно обязанностей компании в том случае, если деньги были использованы для удлинения нормальной продолжительности жизни».

По мнению многих, особенно акционеров этой и других страховых компаний, прибегать к таким средствам, пусть и временно, было весьма неразумно. «Зачем, — слышались возмущенные голоса, — зачем нужно было этим дуракам в правлении распускать публично свой языки. Если даже в этом и есть нечто такое, этим идиотам надо было молчать до тех пор, пока не станет известным мнение Совета».

В пятницу акции компании упали на пять шиллингов. На Биржах прошел слух, что какой-то королевский адвокат твердил накануне вечером в национальном клубе либералов, что, поскольку поддержание угасающей жизни есть одна из самых важнейших и повседневных обязанностей врачей, то он не усматривает в этом проблемы.

Курс страховых акций падал все ниже.

Споры о том, есть ли и в самом деле какой-то смысл в этом «бизнесе удлинения жизни», то разгорались, то угасали. И в результате у многих начало появляться чувство, что вся эта возня вокруг так званного «элексира молодости» значительно преувеличена.

Курс страховых акций уравновесился.

Три менее известные компании по примеру «Треднидл и Уэстерн» тоже огласили мораторий. Очевидно, во всем этом было нечто большее, чем казалось на первый взгляд.

Курс страховых акций снова начал падать.

Где-то около двух часов дня вышла вечерняя газета, поместившая на страницах городских новостей такое сообщение: