История с попугаем

Возможно, сегодняшнее нападение на сотрудника «Персоны» было простым совпадением. В таком случае приезд полиции, поквартирный обход, кинологи с собаками и прочее спугнуло злоумышленников. Но сейчас, когда все поутихло, можно попытаться снова.

Нападения на себя я совершенно не боялась. Что бы там ни думал Голиков о профессионализме своих парней, на мой взгляд, они просто овчарки на покое. Растолстевшие от сытой жизни псы, которым не попадается на пути никто опаснее овцы. А когда встретился волк, понимаешь, что зубки-то того… затупились.

Меня врасплох не застанут.

Но в эту ночь злодеи, похоже, крепко спали. Я ни на минуту не смыкала глаз, наблюдала за двором и подъездом. Но никто так и не появился. В шесть пятнадцать во двор вышли первые ранние собачники, затем автовладельцы начали заводить машины, наконец вышли две тетки и принялись громко спорить о каких-то лопатах, и я поняла, что мои надежды не оправдались.

Что ж, в моей работе это нормально. Без малейшего сожаления я покинула свой пост. Завела мотор и по пустым дорогам за полтора часа доехала до Балахова.

Свою престарелую клиентку я застала в добром здравии.

Несмотря на ранний час, жизнь в доме кипела вовсю. Я приехала в разгар грандиозного скандала, виновником которого был, разумеется, Аркаша. За ночь попугай ободрал обои в комнате, где его поселили вместе с хозяйкой, и Зоя Константиновна даже не скрывала свое негодование.

– Оля, я все понимаю, у тебя неприятности, ты приехала погостить у меня, но зачем ты выпустила своего крокодила из клетки?! – громкий голос Муромцевой был слышен издалека.

– Аркаше нужен свежий воздух и движение! – оправдывалась Филаткина. – Он не может все время сидеть в клетке, он заболеет.

– Тогда выпусти его, пусть летает на воле, – предложила хозяйка дома.

– Да ты что?! – ахнула Ольга Дмитриевна. – Он улетит и потеряется!

– Жрать захочет – вернется, – философски подытожил Николай. – Зая, ты не переживай. Щас мы ему организуем кичу по высшему разряду.

– Крытка, крытка! Тюр-р-ряга! – заорал водворенный в клетку преступник.

– Какую кичу? Не надо кичу! – заволновалась пожилая дама. Но Колю было уже не остановить.

Вскоре из сарая донеслись характерные звуки работы по металлу. Замигало электричество, потому что Коля включил сварочный аппарат. Филаткина с ужасом смотрела на неведомые приготовления.

– Ольга Дмитриевна, давайте немного прогуляемся, – предложила я. Старушка с радостью согласилась. Мы прошлись взад-вперед по пыльной улице, в конце ее обнаружили пологий спуск к Волге. Со стороны реки пахнуло прохладой и свежестью, и мы, не сговариваясь, свернули туда.

Волга в этом месте разлилась широко, противоположного берега почти не было видно. У воды стояли лодки – катера и деревянные «гулянки», принадлежащие местным жителям. Вдалеке виднелся песчаный пляж, откуда доносилось звонкое шлепанье мяча и детский визг. Мы спустились к воде. Для купания было еще рановато, однако навстречу нам по берегу шла целая ватага детей и подростков. Они что-то наперебой говорили, обращаясь к взрослому мужчине, который вышагивал в центре.

– Альберт Генрихович, а Вовка два наконечника нашел, а сам врет, что четыре!

– Альберт Генрихович, а завтра на раскоп пойдем?

– Ты дебил или как? Завтра в школу, забыл?

– Сам дебил!

Мы с Филаткиной посторонились, пропуская шумную компанию. Когда они поравнялись с нами, я подняла взгляд… и замерла на месте. У каждой женщины есть четкое представление о том, как выглядит мужчина ее мечты. Так вот, человек, которого окружали балаховские ребятишки, был воплощением моих девичьих грез. Он был высоким и широкоплечим, но ни в коем случае не качком. Наверное, он вообще не переступал порога спортзала, а хорошая фигура ему досталась от природы. У него было тонкое лицо с правильными чертами, но без малейшего следа слащавой миловидности. Длинные, вьющиеся белокурые волосы падали на плечи. Более всего он походил на автопортрет художника Альбрехта Дюрера – тот, где он еще молод и невероятно хорош собой. Незнакомец был одет во что-то белое, вне времени и моды. Я была так поражена, что застыла посреди тропинки. Филаткина потянула меня за руку, чтобы дети могли пройти. Спохватившись, я отступила, стараясь не таращиться слишком сильно. Почему-то его лицо показалось мне знакомым.

Поравнявшись с нами, незнакомец поднял на меня синие глаза и вдруг спросил:

– Как вам нравится вид с этого холма, Евгения?

Заговори со мной гипсовый Ленин на площади перед автобусной остановкой, я и то удивилась бы меньше.

– Э-э… мы знакомы? – нахмурилась я. Что-то не припомню, чтобы среди моих многочисленных друзей и приятелей имелся такой яркий персонаж. Такого я бы не забыла.

Детишки притихли, с интересом поглядывая на меня. Светловолосый красавец улыбнулся и мягко произнес:

– Ну конечно. Мы познакомились на завалинке возле дома моих хозяев. Я ваш сосед, учитель, помните?

Это и есть сосед?! Хилый мужичонка в очках, учитель рисования в балаховской школе? Язвенник и трезвенник, который каждый день покупает у какой-то Макарихи банку молока? Это он?