История с приведениями

Дон протер лицо замерзшей рукой. Нужно не показаться Дэвиду смущенным - он пригласил его на ленч, он хочет ему что-то сказать.

Нью-Йорк?

Да, это Нью-Йорк и его брат Дэвид, радующийся встрече с ним. Дон оглянулся на тротуар. Топор куда-то исчез. Он пробежал между машин и обнял брата, чувствуя запах сигар и хорошего шампуня. Он был здесь, живой.

- Что с тобой? - спросил Дэвид.

- Меня здесь нет, а ты мертв, - вырвалось у него.

Дэвид, казалось, сконфузился, но быстро скрыл это улыбкой.

- Лучше садись, братишка. И не говори так больше.

Дэвид взял его за локоть и усадил на стул под большим зонтом от солнца.

- Я не... - начал Дон. Он чувствовал сиденье стула, вокруг шумел Нью-Йорк, на другой стороне улицы горела золотом вывеска французского ресторана. Даже его холодные ноги подтверждали, что тротуар раскален.

- Я заказал тебе отбивную, - сказал Дэвид. - Не думаю, что ты захочешь каких-нибудь изысков, - он взглянул на него через столик. Очки скрывали его глаза, но все его лицо излучало доброжелательность.

- Костюм тебе нравится? Теперь ты выписался и сможешь сам купить себе, что захочешь. Этот я нашел у тебя в шкафу. - Дон посмотрел на свой костюм: оттенка загара, с галстуком в коричневую и зеленую полоску и светло-коричневыми туфлями. На фоне элегантности Дэвида он выглядел немного неряшливо.

- Ну что, скажешь, я мертв? - спросил Дэвид.

- Нет.

- Ну слава Богу! Ты заставил меня поволноваться. Помнишь хоть, что случилось?

- Нет. Я был в больнице?

- У тебя случился нервный срыв. Еще немного - и пришлось бы покупать тебе билет в один конец. Это случилось, как только ты закончил свою книгу.

- "Ночной сторож"?

- А какую же еще? Ты начал нести что-то насчет того, что я мертв, а Альма - это что-то ужасное и таинственное. Странно, что ты ничего из этого не помнишь. Ну теперь все это позади. Я говорил с профессором Либерманом, и он обещал взять тебя осенью на работу - ты ему понравился.

- Либерман? Не он ведь сказал, что я...

- Это было до того, как он узнал о твоей болезни. Во всяком случае, я забрал тебя из Мексики и поместил в частный госпиталь в Ривердейле. Оплачивал все счета, пока ты там был. Отбивная сейчас будет, а пока выпей мартини.

Дон послушно отпил из стакана: знакомый терпкий вкус.

- А почему мне так холодно?

- Остаточный эффект. Они сказали, что это продлится день или два - холод и плохая ориентация.

Официантка принесла их заказ. Дон позволил ей забрать его бокал с мартини.

- Да, тебя пришлось лечить основательно, - продолжал его брат. - Ты решил, что моя жена монстр и убила меня в Амстердаме. Доктор сказал, что ты не мог смириться с тем, что потерял ее, и поэтому так и не приехал сюда, когда я тебя звал. Ты вообразил, что описанное тобой в романе - реальность. Когда ты отослал книгу своему агенту, то засел в гостинице, не ел, не мылся, даже в сортир не выходил. Пришлось мне ехать за тобой в Мехико-Сити.

- А что я делал час назад?

- Тебе сделали укол успокоительного и отправили на такси сюда. Я подумал, что тебе будет приятно снова увидеть это место.

- Сколько я пробыл в больнице?

- Почти два года. Но ты прогрессировал только в последние месяцы.

- А почему же я ничего не помню?

- Очень просто. Потому что не хочешь. В каком-то смысле ты родился пять минут назад. Но постепенно все вернется. Ты можешь пока пожить у нас на Айленде - море, солнце, женщины. Как тебе это?

Дон оглянулся по сторонам. По тротуару мимо них шла высокая загорелая женщина в солнечных очках, сдвинутых на волосы, с огромной овчаркой на поводке. Она показалась ему эмблемой реальности, символом того, что он здоров и все, что он видит, - правда.

Она была незнакомой, ничего не значащей, но если слова Дэвида правдивы, она олицетворяла реальную жизнь.

- Ты увидишь еще много женщин, - сказал Дэвид, поймав его взгляд. - Не смотри так на первую попавшуюся.

- Так ты женился на Альме.

- Конечно. Она очень хочет тебя видеть. И знаешь, - Дэвид поднял вилку с кусочком мяса, - твоя книга ее вдохновила. Она решила посвятить себя литературе. И вот еще что, - он придвинул стул ближе. - Если бы такие существа, каких ты описал, в самом деле существовали...

- Они существуют. Я знаю.

- Ладно. Ну так вот, ты не думаешь, что мы казались бы им смешными и глупыми? Мы живем каких-то жалких шестьдесят-семьдесят лет, а они столетия. Могут превращаться во все, во что захотят. Наши жизни формируются случаем, совпадением, слепой комбинацией генов - они создают себя сами. Они могут презирать нас. И они правы.

- Нет, - запротестовал Дон. - Все не так. Они жестоки и безжалостны, они живут убийством. Ты не можешь так говорить.

- Дело в том, что ты все еще держишься за сюжет своего романа. Он засел в тебе, и ты на самом деле жил в нем. Доктор рассказывал мне, что ты гулял по коридору и разговаривал с какими-то несуществующими людьми. А потом сам отвечал за них. Ты говорил с каким-то Сирсом и еще с Рики, - Дэвид улыбнулся и покачал головой.

- А что случилось в конце этой истории?

- Что?

- Что случилось в конце? - Дон отложил вилку и сел прямо, глядя в спокойное лицо брата.