История с привидениями

А Стелла Готорн лежала в комнате мотеля с племянником Милли Шиэн Гарольдом Симсом, думая, когда он перестанет болтать: «И вот. Стел, эти типы в моем отеле утверждают, что тезис, над которым я работал четыре года, утратил всякое значение. Джонсон и Ледбитер даже не упоминают Лайонела Тайджера, они плюют на полевую работу, только копаются в мифах — вот недавно один остановил меня в коридоре и спросил, читал ли я что-нибудь о Маниту, — о Маниту, представляешь? Пережитки мифа и так далее».

«Что такое Маниту?» — спросила она его, но не слушала, что он говорил о каком-то индейце, который гнался за оленем и загнал его на вершину горы, а олень повернулся к нему и оказался вовсе не оленем…

А Рики Готорн, подъезжая как-то утром к Уит-роу (он уже поставил зимние покрышки), увидел, как на площади человек в куртке горохового цвета и синей шапке бьет маленького мальчика. Рики притормозил и увидел, что мальчик бос. Это так шокировало его, что он высунулся из машины и закричал: «Эй, хватит!», но и мужчина, и мальчик повернулись и так посмотрели на него, что он быстро захлопнул дверцу и поехал дальше.

А вечером, попивая у окна кухни чай с ромашкой, он едва не выронил чашку, когда из темноты за окном на него глянуло лицо — бледное и искаженное, — и он понял, что это ЕГО лицо.

А Питер Берне и Джим Харди вывалились из бара, и Джим, пьяный только наполовину, воскликнул: «Слушай, у меня идея!», — и заржал на пол Милберна.

А темноволосая женщина в отеле Арчера все так же стояла у окна в темной комнате и смотрела, как падают снежные хлопья.

А в шесть тридцать вечера страховой агент Фредди Робинсон позвонил в офис и спросил миссис Куэст, как зовут их новую сотрудницу и где она остановилась.

А женщина в отеле смеялась, стоя у окна, а тем временем погибло еще несколько животных — две телки Элмера Скэйлса (он уснул у окна с ружьем в руках) и одна из лошадей сестер Дедэм.

Глава 2

С Фредди Робинсоном все произошло следующим образом. Он застраховал двух старух Дедэм, дочерей полковника и сестер несчастного Стрингера Дедэма. Они жили в старом доме на Уиллоу-Майл-роуд, держали лошадей и ни с кем не общались. Того же возраста, что и члены Клуба Чепухи, они далеко не так хорошо сохранились. Долгие годы они вспоминали Стрингера, который не умер сразу, когда обе его руки затянуло в молотилку, — он весь август лежал на кухонном столе, завернутый в одеяло, и все что-то лепетал, пока жизнь уходила из него. Горожане устали слушать, что хотел Стрингер сказать перед смертью, тем более что сестры не могли это толком объяснить, — они лишь утверждали, что он ВИДЕЛ нечто, он вышел из себя, иначе зачем бы он вдруг стал совать руки в молотилку? Похоже, сестры обвиняли в чем-то невесту брата, мисс Галли, но когда она внезапно покинула город, история постепенно забылась. Тридцать лет спустя немногие в городе помнили красивого и обаятельного Стрингера Дедэма, разводящего лошадей для дела, а не для забавы двух стареющих женщин, а сестры Дедэм махнули рукой на тупоумие жителей Милберна и общались только со своими лошадьми. Еще через двадцать лет они были живы, но Нетти разбил паралич, и многие горожане никогда не видели ее.

Фредди Робинсон как-то проезжал мимо их фермы, и его внимание привлекла надпись на почтовом ящике «полк. Т.Дедэм», которую Рея регулярно обновляла. Фреддине знал, что полковник умер от малярии еще в 0 г., но Рея, которая объяснила ему это, была так очарована молодым человеком, что застраховалась у него на три тысячи долларов. Конечно же, она застраховала своих лошадей. Она боялась Джима Харди, который затаил на них злобу еще с тех пор, как она отогнала его от конюшни, и Фредди Робинсон доходчиво объяснил ей, что небольшая страховка — как раз то, что нужно, если Джим подкрадется к ним с канистрой бензина.

Фредди тогда был еще молод и мечтал вступить в ряды Клуба Миллионеров; восемь лет спустя он был близок к этому, но теперь его это не радовало — он знал, что в большом городе он разбогател бы гораздо быстрее. Он имел основание думать, что разбирается в страховом бизнесе и умеет всучить страховку почти любому, но не гордился этим. Он просто эксплуатировал страх и жадность людей, и иногда в нем поднималось презрение к себе и к собратьям по профессии.

Изменили Фредди не брак, не дети, а жизнь рядом с Джоном Джеффри.

Сперва ему казалось, что старики, которых он наблюдал примерно раз в месяц, заняты сущей ерундой. Подумать только — вечерние костюмы! Они выглядели этакими мафусаилами, пережившими свой век. Потом он начал замечать, что возвращается из Нью-Йорка домой с облегчением. Брак его сложился неудачно, даже при наличии двоих детей, но он стремился не к семье, а к самому городу, к тихой пристани, где он наконец обрел покой.