История села Брехова, писанная Петром Афанасиевичем Булкиным

Помню, на другой день, как меня сняли, Петя Долгий сказал:

- Петр Афанасиевич, может, ты за ферму возьмешься?

- Пустое дело, - говорю. - Там никто не работает.

- А ты попроси.

- Да я уж просил.

- Кого?

- Всех.

- Ну с кем вы говорили персонально? К кому ходили?

- Да по совести сказать, ни к кому. Я ведь их и так, паразитов, знаю не пойдут.

- Вам, товарищ Булкин, надо идти не по руководящей линии, а по командной. Переходите в сельсовет, пока не поздно. Не то еще посадят.

И верно. Тут как раз ходили слухи, будто на меня снова материал написали. И ведь помог же мне устроиться председателем сельсовета. А иной пустил бы меня по линии врага народа.

Я прошу не путать врага обыкновенного с врагом народа. Враг обыкновенный временно недопонимает наших преимуществ, вроде бы заблуждается. Его надо перевоспитывать и привлекать к работе. Враг же народа все понимает. Находится он в нашей среде и вредит от своего бессилия. Его надо изобличать, изолировать от общества и привлекать к суровой ответственности, то есть репрессировать в тюрьму.

Таперика опишу вам Петю Долгого. Человек он еще молодой, но женатый, детей имеет. А на должность заступил совсем юнцом - и тридцати годов не было. Но росту здоровенного, через иную лошадь перешагнет. Кулаки что кувалды. А с лица смирен, белобрысенький, вроде бы подслеповатый - все прищуркой смотрит.

Приехал к нам с одним чемоданом, как тот студент - в белом костюме и в босоножках. Поселил я его к старухе Бухрячихе. Спрашиваю ее через недельку:

- Ну, как, баб Васюта, не пьет новый председатель-то?

- Не пьет, кормилец, не пьет. Я уж ему и лагушок ставила, и самогоночки... В рот не взял. Только вот ходит в подштанниках. И ботинки на нем с боков худые - на одних ремешках держатся. А намедни спрашивает: "Бабушка, трусов у вас в магазине не продают?" - "Нет, говорю, до такой срамоты еще не доходили". - "Как же мне быть? Белья-то я не взял с собой". А я ему вроде бы со смехом: "У меня есть Ванюшкины кальсоны. На". И он принял... Надел, а они ему по колено. Долгий, как столб телеграфный.

С той поры и прозвали его Петей Долгим. И пошло гулять по селу:

- Вот так председатель! В Ванюшкиных кальсонах ходит.

- Поизносился, бедный, в дороге-то.

- Зато у нас оперится. Должность прибыльная.

- Мужики, не верьте ему. Он хитрит. Деньги у него есть. Он вроде бы из этих тридцатитысячников. Ведь как-никак, а тридцать тысяч ему сунули для чего-то.

- Известно для чего... завлекать нас начнет на работу этими тысячами.

И вот он первым делом объявил:

- С нового года станем платить не трудоднями, а деньгами.

А ему Корней Иванович Назаркин:

- У бога новых годов много...

А Петя Долгий свое:

- С января колхозники переходят на зарплату. Каждый месяц аванс будете получать.

Собрание проводили в школе; народу привалило полным-полно - и в классе, и в коридоре, и на крыльце.

- А если дохода не будет, чем заплатите? - спросил Парамон.

- Свиноферму продадим - а заплатим, - ответил Петя Долгий. - Буря пшеницу положит, вода кукурузу зальет, но ваша зарплата будут стоять... как у рабочего класса.

- А как быть с минимом? - спросили его.

- А миним, - говорит, - отменяется.

Тут ему окончательно не поверили. Посмеиваются мужики. У нас ведь как было с трудоднями? Установлен миним в сто тридцать пять трудодней. Ты его отработал - и делай что хочешь. Можно, к примеру, на лесозаготовки идти или кирпич бить в Тиханово. Но ежели у тебя минима нет, ты вроде бы в зависимости: во-первых, никуда на заработки не пустят; во-вторых, могут обложить двойным налогом в размере одна тысяча семьсот рублей, как единоличника. Раньше брали налог с коровы, с овцы, даже с козы шерсть брали. Хоть и нет на козе шерсти, но отдай. Где хошь бери. Чего посеял, с каждой сотки - опять налог. А ежели минима нет - все в двойном размере. Вот мужики и смеются: "Как же так? Ежели ты отменишь миним, все на сторону уйдут".

А ежели он платить станет и в самом деле? Но чем? Денег на текущем счете ни копейки - одни долги. А что и появляется, все идет в погашение или в неделимый фонд, государству то есть.

- Я вам вот что скажу, мужики, - подмигивал Корней Иванович, - те тридцать тысяч, что ему дали в городе, он пустит в оборот. Половину из них он, поди, уж проездил да проел. А половину нам отдаст. Кто его проверит? Потом сядет да уедет. А у нас коров поведут. Нет, денег этих брать нельзя.

Упорный был старик этот, Корней Иванович. Когда в январе и в самом деле платить стали на трудодни, он сперва послал в правление внука своего, Максимку:

- Сходи-ка, сходи... Да посмотри, чем платят. Може, облигациями?

Но вопрос с закорюкой в том, как Петя Долгий изловчился? Откровенно сказать вам - ни за что не поверите.

А дело было так. На нашей лесопилке заготовлены были доски на новый свинарник. Вот эти доски он и пустил в оборот. Вызвал пильщиков и говорит:

- Распилите мне все эти доски на штакетник.

Ваша команда - наше исполнение... Распилили. Вот тебе, он по радио объявление делает.

- Кому нужен штакетник, приходите в контору, покупайте за наличный расчет.