История села Мотовилово. Тетрадь 10 (1927 г.)

Также вспомнилось Паньке, как в прошлом году, находясь так же на борожьбе в поле, ему пришлось пробыть весь день без курива, забыл дома кисет с табаком. Пришлось попросить покурить у Ваньки Гугуна, тоже боронившего поблизости от него. Тот выручил, дал, обслюнявленный окурок. Панька взял из рук Ваньки и всунул его себе в рот! Принялся сладостно затягиваться едким дымом, плямкая губами. При втягивании в себя воздуха, огонь в окурке усиливался, табак горел с треском, сизый пепел падал на землю. Окурок был до того мал, что прилипнув к нижней губе до боли обжигал ее. Дым тонкой едкой струйкой, навязчиво лез в глаза, вызывая слезы, отчего Панька и скосив голову на бок, чурил один глаз, избегая попадания в него дыма. Накурившись Панька с Ванькой, пробуя силы, начали бороться. Ванька-Гугун, обладая тучностью тела и силой, повалил Паньку на землю; да так неловко, что Паньке вывихнул руку в локте. Тут уж не до борьбы; сел Панька верхом на лошади и уехал домой. Отправляясь к костоправке бабушке Марфе, Панька соврал отцу, что руку-то он вывихнул, не во время борьбы, а упал с лошади. Несколько дней спустя Панька вспомнив, о том, что Ванька-Гугун, давал ему покурить в поле, он отплатил ему, встретив его на берегу озера, около амбаров.

– Ваньк, помнишь ты меня выручил, дал покурить в поле-то? На я тебе долг возвращаю! – и он, место табака, на протянутую Ванькину ладонь мазнул жидким телячьим пометом, заранее приготовленным им для этой цели.

–У-у-у! Варвар, – отряхивая ладонь, пробурчал Ванька. О морально-нравственном состоянии характера и духа Паньки, можно судить по тому факту, о котором он сам рассказывал товарищам. Как в летнее время, когда его отец с матерью, в сенях спали под пологом, он с вечера забирался под кровать, где они спали, задыхаясь от едкой пыли и запахом мышачины, еле сдерживая себя, чтоб не расчихаться, а зажав себе рот притаившись, терпеливо выслушал их потайные супружеские разговоры, выведывая, не говорят ли они чего порочащего, про него, про Паньку. Входя в юношеские года и крепнув силой Панька стал дерзок и задирист. Как-то, во время игры в карты на деньги, в очко, дошла очередь до Паньки банковать. С видом деловитости он раздав всем игрокам в кругу по карте и положив карту себе, «взрезал» карту на колоде. Обыграв весь круг и набирая очки «себе», стал с изобретательной осторожностью ощупывая каждую нижнюю карту. Но его нахальная хитрость была разоблачена Федькой Лабиным. Купленные в лавке, новые карты, Панька предусмотрительно наколол, с надеждой на явный обман в игре и легкий выигрыш. Пошли споры и перебранка, превратившаяся в потасовку, которая переросла в драку. Санька Шевирушка игравший тут же, в шутку заметил по поводу драки: «Вот, открылась французская борьба без намордника!»

Как-то однажды Осип Батманов, рыл у себя в огороде яму под ветлой и обнаружил там, спрятанный кем-то в корнях дерева наган. Находку Осип продал Паньке за червонец. Приобретши такую игрушку Панька не выдержал, чтобы не похвалиться ею перед товарищами.

– А зачем он тебе понадобился? – спросил Паньку, Санька Федотов.

– Как это зачем: украшение кармана, да и так… С ним ходить гулять не боязно, – невозмутимо отговорился Панька. Панька, почистив наган шкуркой до блеска, пробовал его, пристреливал, прицеливаясь в кур и убивал их, фигуристо насвистывая от радости. Прятал Панька свою забаву, в огороде на вершине березы в дупле. Озираясь по сторонам, с боязнью, кабы кто не подглядел, он залезал на березу и там прятал его, чтоб всегда иметь доступ к нему.

– Эт куда тебя нечистая-то сила занесла! Куда тебя врага занесло! Ишь куда вздеберяшился, – грозно заворчал на него отец, выходя из задних ворот со двора в огород и заметя, почти на самой макушке березы Паньку. – Упадешь, хрип сломишь! Слезай! Тебе говорят! Слезь варвар! – ругался отец. – Что ты там лазишь, как супостат! Сучки ломаешь!

А Панька неторопливо слезая с березы оправдывался перед отцом:

– Это я тять, лазил глядел где стадо в поле пасется. Убеждался – корова наша в табуне ли! – с изысканной хитростью и уловками умилостивлял отца Панька. Панька отличался и дерзостию языка в обращении с людьми. Как-то, спросил его незнакомый парень из Шегалева:

– Ты парень чей?

– Из дыры казначей! – бойко выпалил Панька.

– А я знаю откуда бабы родят, – как-бы между прочим сказал парень.

– И я знаю.

– От куда?

– Из уха!

Новый дом Крестьяниновых. Заботы Анны

Стройка нового дома у Крестьяниновых шла полным ходом. Старый дом сломан, на его месте возводился новый, более обширный. Звеня, топорами, плотники тесали бревна, готовили матицу, строгали отлаженные протес и тёс.

– Бог – помощь! – поприветствовал плотников, проходящий мимо по улице мужик.

– Бог спасет! – отозвался старшой артели Иван Потемкин.

– Чего строите?

– Чай, сам видишь – дом!

– Ты Василий Тимофеевич тут чем занимаешься? – спросил мужик хлопотавшего тут же, но несколько в стороне Муратова.