История села Мотовилово. Тетрадь 10 (1927 г.)

Разбушевавшийся, как с цепи сорвавшийся ветер, превратившись в бурю, хлобыстал на Ваньку целые потоки дождевой воды. Рубаху промочило насквозь, за шиворот потекли, холодные струйки воды, ладони покрылись рубцом, по всему телу побежала дрожь, зубы не повинуясь выбивали безудержную дробь. С мокрого лошадиного хвоста, струйками стекала грязная вода. Ямки от копыт тут же заполнялись водой. Ванька с яростью ударил серого вожжой – Серый бросился в галоп. Одновременно хрястнул гром, остервенело рванула буря. У стоявшей около соснового болота Егоровой мельницы, бурей с хрестом сломало крыло, отбросив его в воду болота. От порывисто бушевавшей бури, где-то в щелях и в проемах мельницы жалобно засвистело, застонало. Непрерывистая молния и громыхающие удары грома: невидимая небесная колесница с треском и грохотом разъезжала по небесному своду, катилась по уклону спеша к горизонту. И вся эта, внезапно, нахлынувшая напасть страшила Ваньку; испугавшись разверзнувшейся стихи, он вцепившись в грядки телеги еле держась от буйного скока Серого и от бойкой дороги, тайно про себя шептал молитву. От содрогания, навозная доска свалилась с телеги, упершись концом в землю и мельничным крылом перевернувшись в воздухе ударила Ваньку по голове, пришлось остановиться. А дождик хлещет! Въехав во двор, Ванька сдал лошадь встретившему его отцу, а сам поспешил в избу отогреваться и сменить рубаху. В верхней избе Савельевых семья вся в сборе. От разбушевавшейся стихии, проливного дождя захмурившего все вокруг, в избе сумрачно. От шума дождя и грозно громыхающего грома тоскливо и боязно. Бабушка приказала Саньке зажечь лампадку. Со двора, в избу вошел и Василий Ефимович, с нажимом прихлопнув за собой дверь. Мгновенно ярко-розово блеснула молния, в такт прихлопа двери сухо хряснул гром. В окнах задребезжали стекла, содрогнулась изба.

– Свят, свят, свят Господь Саваоф, – испуганно заговорила спасательную молитву бабушка Евлинья. Вслед бабушке пугливо закрестились и остальные.

– Надо заслонку закрыть, а то молния в трубу ударит, – тревожно, забеспокоилась Любовь Михайловна, плотно прикрывая печную трубу чугунной заслонкой. А на улице идет полное светопреставление: дождь шумливо гудит тесовые и железные крыши построек, порывисто хлещет в стекла окон, молния то и знай сверкая блестит, на мгновенье освещая внутренность избы. Гром оглушительно и гневно кромсает воздух, грозно содрогая землю.

А буря переродившись в ураган, свирепствуя, невидимой разрушительной рукой, безжалостно и остервенело срывает кусты с деревьев, с крыш солому, доски и листы железа; буйно неся все это по воздуху, который превратился в беспорядочную коловерть. И разбрасывая все это по улице, огородам и садам. Где-то вверху, по куполу неба, беспрестанно прогуливался раскатистый гром, с каким-то сердитым упорством перебутыривая землю, будоражия избы, звеня оконными стеклами, как бы предупредительно грозя своими неуклонным могуществом. Из-за сплошной стены дождя и ливнем стекающей воды на окнах, на улице ничего не видно: из виду скрыты дома и деревья. Вокруг все шумело гудело, стонало. Крыши построек едва выдерживая натиск водного потока, скрипели в стропилах. Непрерывно блиставшая молния безжалостно кромсала багровую тучу, ломаной моментальной искрой пронизывала воздух, гром, не переставая будорожа содрогал землю.

– Это не просто так, а кару на нас Господь посылает! – строго высказалась перед семьей бабушка Евлинья. – Это он за наши прогрешения нас наказывает, а то и совсем может нас с рук скинуть. Дождь перестал как-то сразу, водные потоки стали ослабевать, теряя силу. Отдельные крупные дождевые капли, гулко ударяли о железную крышу соседского дома.

– Наверно целых три часа шел дождик, – заметила Любовь Михайловна.

– Нет мам, час и пять минут! – поправил ее Санька, – я на часах заметил начало и конец дождя! – добавил нарочно наблюдающий за продолжительность дождя Санька.

После дождя все высыпали на улицу.

– Чем это пахнет? – спросила Любовь Михайловна.