История села Мотовилово. Тетрадь 11. 1927–1928 гг.

– А видать, в библии-то много кое-чего написано? – весело улыбаясь проговорил Иван Федотов.

– Да, библия – книга объёмиста и поучительная и читая её надо разуметь и здраво понимать и осмысленно разбираться в том что там написано. Она написана древнейшими людьми Земли, в ей описаны земные происшествия, когда-то происшедшие при жизни древнейшего народа. И в библию заглядывать малограмотному, невежественному человеку, я просто не рекомендую. Ведь по простому сказать, свинья вряд ли разберётся в библейских сказаниях, – заканчивая разговор о библии высказался Рахвальский. Постепенно переходя от библейских сказаний он привёл пример из жизни невежественных людей Пешехонской старины, когда люди по своей несообразительности, под дубинушку затаскивали быка на баню, из-за того, что там трава выросла – пусть поест. И те же, старинные люди, впервые увидя серп, испугавшись, назвали его червяком и из боязни, как бы он не поел их урожай, на лодке повезли топить его в глубине озера, привязав к нему тяжеленный камень. А серп, зацепившись за борт лодки ни только сам утонул, но за собой и мужиков на дно потянул опрокинув лодку. Другие же тогдашние мужики нашедшие ружьё, стали стрелять из него, а чтобы хорошенько увидеть, как из него полетит пуля, стали, во время выстрела, смотреть в дуло. В результате получился плачевный исход. Хотя Рахвальский и не крестьянин, но он тут в беседе, мужикам рассказывал теорию обыкновенного тележного колеса; что спицы колеса вставлены во втулку не прямо, а несколько наискось, наружу, с расчетом крепости и устойчивости от поломки при езде по ухабистой дороге с возом. Он так же коснулся и такого простого естества как обыкновенная вода и какая в ней сила таится. Она и жидкость, и твёрдость, и может превратиться газообразное состояние. И во всех своих состояниях вода имеет большую силу. Находясь в жидком состоянии она движет, вращает жернова мельницы, при холоде, превратившись в лёд разрывает сосуды, а когда при сильном нагреве превратившись в пар, она машины в движение приводит. Высказав своё любимое изречение: «Имеющий уши, да слышит! Имеющий ум, да поразмыслит! Имеющий разум, да поймёт!». Беседующие, постепенно перешли на разговор о современной жизни, в частности о быте.

– Быт это общий уклад жизни людей в своей семье, в своём доме, сложившийся в далёком прошлом и переходящий из поколения в поколение. В связи с влияниями нового времени, самобытность деревенского уклада жизни, за последнее время, стала нарушаться и изменятся. Бытовые условия стали несколько окультуриваться, – так продолжил свою речь о культуре быта Рахвальский пред беседующими с ним людьми. – Всем, конечно, известно, что в деревне до сих пор процветали дикость, мерзость и пакость. Кто оплошно не натыкался на «мины» оставленные человеком прямо на ходу. Из разговора ваших односельчан я пользовался слухом, что семья Кузьмы Оглоблина живёт впроголодь. Я этому не поверю. Шёл я вчера около его дома, и видел: вся территория около его жилища обставлена «минами» невежества. С голодухи ребятишки столько бы мин не наставили! А ведь за такую пакость, безрассудную тварь кошку и то берут за ухо и тычут. И если любого подростка за невежество не проучить то он когда повзрослеет и обзаведётся семьёй, не будет детей учить е приличию. И никто не хвались своей культурой! Стоит только сходить в его уборную и сразу можно будет определить уровень его культурности. Если там «не влезешь и не вылезешь», то он «чумак». А если там чистота и порядок, то он порядочный, культурный человек. Иному человеку и сделаешь замечание, совет дашь к хорошему, а он на слова и внимания не обратит. И останется твой разговор гласом вопиющего в пустыне. А ведь в душу каждого человека не влезешь. А некоторый наивно бросит тебе в лицо: «Ученого учить, что мёртвого лечить». С таким говорить, убеждать его, обличать в невежестве бесполезно, всё равно, что перед свиньёй бисер метать!

Видимо, не довольствуясь этими словами Рахвальского, Яков Забродин, сидевший крайним на завалине, толкнул локтём соседа Ивана Федотова: – Он, видать, сам-то ни бельмеса не понимает в нашей деревенской жизни, вот и глаголет. – Видно да, пускай наговаривает! Его дело баить, наше дело слушать! – отозвался Иван. Присутствующий тут, пригревшийся между мужиками и вслушивающийся с из разговор Панька Крестьянинов, не сдержав внезапно выпустил из себя естественный газ со звуком. После короткого смешка, мужики обрушились на Паньку с руганью: – Что тебя тут поднесло с вонью-то, как будто тебе другого места нет! – обругал его отец Фёдор. А его дед ему ещё добавил с упрёком: – Что у тебя волосы-то как на страшном суду дыбом встали! Возьми гребешок да прицарапайся, сделай на башке-то рядовой посев! Не сдержался, чтоб не заметить Паньке, высказался и Рахвальский:

– Вот ты парень молодой, а пакостишь: людям навредил и себе досадил. А ты береги свою честь смолоду! В заключение беседы мужики перевели разговор на тему курения и выпивок. А началось с того, что Николай Ершов, неосмотрительно обратился к Рахвальскому: