История села Мотовилово. Тетрадь 5

Свою родословную дедушка вел чуть ли не от самого Адама. Он даже пробовал графически изобразить родословное древо Крестьяниновых. На ветвях этого дерева были упомянуты и Тимофей, и Трифон, и Калистрат, и Николай, и Павел, прозванный Крестьянином. Отсюда и фамилия пошла. Дед жалел, что не мог дознаться, кто первым из его родичей поселился здесь.

После обеда и такого нравоучительного повествования старики, залезши на печь, погрузились в глубокий сон. Мишка с Панькой ушли в токарню курить, предусмотрительно пуская дым в галаношную трубу, Анка ушла навестить подруг, а Анна пошла к Савельевым поделиться новостями. Вскоре в доме Крестьяниновых стал раздаваться такой натужный храп, что кошка с испугу забилась под печь. Храп же был разноголосым: от посвистного – молодых, до басовитого с прихлибом – стариков. Словно спящие во сне сырые яйца пили. А Алёша вовсе и не спал, он только притворно похрапывал. Укрывшись под пологом на кутнике, он со своей женой Татьяной любезничал и целовался под шумок. Вцепившись в груди, приглушая дых, он впился губами в губы жены.

– А ты тихонько, да нежненько, не со всей дури, – приглушённо шепнула на ухо разъярившемуся Алёше жена. – Ладно тебе дурачиться-то!

– А ты не унимай меня, я ведь еще не натешился, только всем телом в азарт вхожу. Мы с тобой ведь живем душа в душу, – стараясь улестить жену, с трепетом и дрожью в теле, вкрадчиво нашёптывал в ухо Алёша.

– Ты уж со своим азартом и так меня нагрузил, – сдержанно, тихо отозвалась она.

– Что, ай забрюхатела?

– А ты думал? – уклончиво прошептала она.

– Ну, ничего особенного, это все дело житейское.

Пришла Анна к Савельевым, присела на диван, минут пять молчала, видимо, обдумывала с чего начать разговор. Оглядевшись, она начала так:

– Мы третьево дни со своим мужиком в городе были, и там всякого товару целые горы навалены, и все больно дешёво, так что не дар, не купль, а хлеб в цене рупь двадцать пуд.

– Бают, в городе-то все больно вздорожало? – спросил Анну Василий.

– Это вры. Чай, мы с Федором позавчера только оттуда. Да бишь мы с ним там в трактире «Золотой Якорь» чай пили и напились больно досыта, целый чайник выпили. Я заглянула в чайник-то, а там чаю распревшего чуть не полчайника. Я и баю:

– Федор, давай возьмём заварку-то?

В платок украдкой всю заварку и вывалили. Домой привезли, теперь будем попивать с фамильным чаем. Эх, у нас, видно, Татьяна затяжелела, помалу ест, а пить и совсем перестала. Только не сглазить бы, – по секрету известила Анна Любови Михайловне.

– А я от Булалейки чего наслышалась: будто бы за городом человека убили, – продолжая выкладывать перед соседями новости, оповестила Анна.

– А за что, не знай? – спросила у нее бабушка Евлинья.

– Я сама-то не знаю, а Булалейку спросить забыла, – отговорилась Анна.

– Это все так-то так, а вот бают, к весне-то как бы война не собралась, – истово моргая глазами, оповестила Анна. – Я в городе наслышалась, да и грибов в лесу осенью было много – быть войне! А восейка мне сон про войну пригрезился, так она соберется неминуемо. Да ведь чего и наплелось, сама даже не вразумею. Будто мужики собрались около совета и давай красной помидорой кидаться, а у них у всех сопли красные из носу висят. Так как же это не к войне?

– А какая земля на нас войной-то? С кем воевать-то нам придётся, ай опять немец на нас злится? – полутревожно спросила Любовь Михайловна.

– Нет, не немец, а Англия. Олёшка наш сказывал, у них какой-то одноглазый Чемберлейн больно разбушевался.

– А кто такой, этот самый Чемберлен? – заинтересованно полюбопытствовал Василий.

– А кто ево знает, Олёшка-то баит, вроде царя ихнего, главным министром он у них называется. Уж бают, воевать-то он больно лютой, а нашу власть терпеть не может. Ему и сны снятся, будто наши аэропланы над его постелью кружатся.

– А Китай случайно не напрашивается к нам с какой-нибудь заварухой? А то бают, «если подымется Китай – сохи, бороны кидай!», – вступив в разговор, задала вопрос бабушка Евлинья.

– Да, наш дедушка баял, разъяснял нам, бросив тулуп на пол. Вот, баит, глядите, велик тулуп, а наша земля-Россия против Китая только воротник, а остальное Китай.

– Нет, лучше бы без войны жили, а то хлеб вздорожает, и мужиков опять заберут, а от войны-то что толку – одно разоренье и пагуба невинных людей. Лучше бы жили в мире да согласии, ведь все люди на земле одинаковы, – здравомысленно заключила бабушка Евлинья.

Лекция. Лошадь. Николай: «Сам себе агроном»

Снятся Николаю Ершову сны как по заказу. То он во сне видит себя купцом, то во сне он клад найдёт, то ворох яиц увидит, а это все к деньгам, к богатству – мечта которая ни на один день не покидала Николая.