История села Мотовилово. Тетрадь 8 (1926 г.)

– Слушай-ка! Иван Федотыч, я к тебе по делу.

– По какому, говори! – насторожился Иван, перестав тесать и упёршись о топор.

– Парня мы надумали женить, время ему наступило, да и работница нам в хозяйстве нужна, а у твоих сродников, как нам известно, невеста есть. Как бы это дело разузнать и жениха с невестой сосватать. Не зайдёшь ли ты к нам?

– Ведь у вашего Миньки, я слышал, Лабина невеста-то? – испытующе глядя на Василия спросил Иван.

– Мы с Василием Григорьичем разладились, мне с ним пришлось иметь крупный разговор, и теперь при встрече, мы даже больше не кланяемся, – не вдаваясь в подробности, объяснил Василий.

– Я вот с телегой закончу, и к вечеру к ним доскочу, а потом и вам о результатах вехну, – охотно согласился Иван выполнять просьбу соседа.

Не больше, как через полчаса восторженный Иван был уже у Савельевых. Он доложил им о том, что все дело улажено: невеста Алёнка за Миньку идёт с радостью, а отец и мать ее с полслова тоже согласились породниться с Савельевыми.

По случаю завтрашнего праздника Радоницы и позднего времени на пир «Рукобитье» (традиция – утвердить сговор в сватовстве «удары по рукам») было приглашено ограниченное число людей. Позваны были только самые приближенные сродники с той и с другой стороны. На завтра, на Радоницу, назначили обширный пир «Запой», а свадьбу решили исправить после картофельной садки, когда все весенние полевые работы будут закончены. Молодые, жених и невеста, сидели в Красном углу под образами, оба весёлые. Минька с радости многократно целовал свою наречённую невесту, с которой он был знаком раньше.

– Она у нас смиренница и работяща как вол, – подсев к Любови Михайловне, хвалила невесту мать.

– Вот нам такая и нужна, а то у нас семья-то большая, я одна с хозяйством-то не справляюсь, – в разговоре, клонила свою линию, будущая свекровь.

– Да, будет тебе помощница: послушна и без изложна, – прямо в ухо напевала новой свахе мать невесты.

– Ну и дай Бог!

После рукобитья, по улице по случаю наступающей ночи, домой Савельевы, чтоб не булгачить людей, шли молча, без песен. Василий Ефимович остался в доме невесты, поподробнее договориться со сватом о подготовке и проведении самой свадьбы.

А на улице кругом весна, кругом нежная цветень. Во всей живой природе наступила пора неудержимого спаривания. Майская ночь тихо плыла над селом. Кругом блаженная тишина и таинственное беззвучие, ни малейшего дуновения ветерка. Молодая, нежная листва на деревьях не шелохнется, ветки застыли в безветрии. На поверхности озера, чуть заметно, зыбилась серебряная чешуйчатая россыпь. Луна, золотым рублей выкатилась из-за крыш прибрежных построек. Эта чудодейственно-очаровательная ночь просилась в сказку.

Придя домой, Василий Ефимович, восторженно улыбаясь, провозгласил:

– Эх! На улице-то – вот ноченька-то! Вот благодать-то, никто не щеберкнёт, словно замерло все, даже лягушки в озере и те замолкли, и собаки лаять перестали.

– Вот действительно, как поется: «По небу полуночи ангел летел, и тихо, блаженную песню он пел!», – продекламировал, из поэта Санька.

В Радоницу, в доме Савельевых, состоялся большой запой преддверии свадьбы. Василий Ефимович, готовясь женить сына, предвиденно, заранее в бане наделал самогонки, заранее подзапас закуски. Встречая гостей-сватьев, он с почтением приглашал пройти в верхнюю избу-горницу гостеприимно, широко вскрыв двери крыльца, сеней и комнаты.

– Проходите, проходите, дорогие гости, гостеприимно приглашала изгибая свой тощий стан Любовь Михайловна. Она ласково улыбаясь, услужливо присогнувшись, пятясь задом, приглашала гостей к столу. Кошка, и та, подражая хозяевам, то же как бы приветствуя гостей, как бы, приглашая их вперед, с высоко вздёрнутым вверх хвостом, степенно вышагивая, почётно сделала круговой обход, на свободном, около стола, полу, блаженно мурлыкая, как бы приглашала к столу.

Гости уселись. Бабы, приближённо свои, и близкие сродницы Савельевых, деловито захлопотали, засуетились, подавая на столы закуску. Хозяин на каждый стол тюкнул по четверти самогона и пир начался. После выпитой первой рюмки, осмелевший жених троекратно поцеловал невесту. Вскоре бабы затянули мелодично певучую песню «По Муромской дорожке». Мужики, задорно и бойко подхватывая бабьи голоса, дружно подпевали своими басовитыми голосами, из открытых настежь окон горницы вынося песню на улицу. Песню пел и сам хозяин, Василий Ефимович, его требовательно командный голос всех явнее был слышен среди поющих мужиков-гостей. Гости за столами сидели сравнительно недолго – не больше часу, и кому хочется долго засиживаться в духоте избы, когда на улице весенняя теплынь и благодать цветущей природы. Кругом по улицам села, в честь последнего дня Пасхи, толпы нарядных, праздно разгуливающихся людей, девки с парнями визгливо катаются на релях, молодежь помоложе – играют в лапту. А у окна Савельева дома содом и суматоха: песни и пляски, кто во что горазд. В пляске, особенно бушевали изрядно подвыпившие бабы. Они, буйно перебивая друг друга, каждая старалась показать свое невзрачное искусство в этом нехитром деле.