История села Мотовилово. Тетрадь 8 (1926 г.)

По берегам старицы (старого русла реки Серёжи) и по влажным берегам Мохового болота, успела уже вырасти сочная зеленая трава. Сюда-то и съезжаются верхами на лошадях, парни из села на ночное кормление своих лошадей подножным кормом. Вечером, садясь верхом на Серого Ваньке почему-то вздумалось, как когда-то в детстве, его отец послал за лошадью в поле, чтобы привести его с озими. Ванька, прихватив с собой товарища Паньку, вскоре нашли в поле Серого и уселись на него верхом. При подъезде к селу, вздумалось Серому (видимо от искуса насекомыми чесались у него бока), пропереться в теснине между двух копён. Карнизами копён, сширкнуло со спины лошади обоих седоков, и Ваньку, и Паньку. Грохнулись они на землю, больно зашибли бока, заревели. Серый в недоумении остановившись, жалостливо посмотрел на горе-всадников. А вот теперь девятилетний Ванька всецело владел конем, сидя верхом на Сером, лихо мчался галопом напрямик, поперёк пахоты только-что засеянных загонов. Взбалмошно гоня Серого, от встречного ветра у Ваньки захватило дух и вдруг, внезапно, Серый, споткнувшись в глубокой поперечной борозде (он был слабый на передние ноги от опоя), припал на колени, уткнувшись в мягкую землю мордой. Ванька по инерции слетел с Серого и ткнулся в рыхлую пашню. Отряхнувшись от прилипшей земли и оправившись от легкого ушиба, Ванька снова забрался верхом на Серого, и шагом поехал к Серёже. На берегу Мохового болота уже горел костёр и вокруг сидели ранее приехавшие сюда парни. Пустив Серого на попас, Ванька подошёл к костру. Опасаясь забавных потех ребят-проказников, Ванька всю ночь не вздремнул, вслушиваясь в россказни спецов на выдумки разных сказок. Он прислушивался к всплеску воды в реке, где, видимо, преследуя, гоняясь за рыбешкой-мелкотой. Щука всю ночь не давала спокоя ершу, а взять его, видимо, не могла, наверное, он каждый раз торопливо и искусно выпрыгивал из воды и снова погружался, делая при этом звонкие всплески. Волны кольцами расходились в стороны по зеркальной поверхности воды, в которой отражалась румяная, всю ночь не гаснувшая заря. Всю ночь, где-то за рекой, в прибрежных урёмах кустарника-вербинка, неугомонно пел соловей. Вдруг напуганные всполошенные лошади беспокойно затопали, стали жаться к костру к людям.

– Волк, волк! – кто-то закричал громко и тревожно.

Парни взбаламучено повскакали с мест, схватив из костра по горящей головешки, с нарочито громким дружным топаньем о землю погнались за хищником. Волк сконфуженно побежал к лесу в два маха перескочив реку. Прилёг Ванька на сухую кочку кверху лицом. Смотрит, как в небе тускло млеют стожары – скоро будет светать. Едва рассветало, парни готовились ехать домой, каждый, разыскивал свою лошадь. Некоторые, за ночь отлучались далеконько от табора. Ванькин Серый, прилёгши около кустов, отдыхал, сытно попыхивая ноздрями.

Возвращаясь домой, ребята, гоня лошадей галопом, на улице подняли столбы дорожной пыли.

– Ты что, как взмыленная лошадь-то? – заметил отец Ваньке, принимая Серого от него у ворот дома.

– Не только я, все галопом гнали, полусонно ответил Ванька и полез на сушила спать. Улёгшись на пахнувшем пылью прошлогоднем сене, Ванька задремал сразу, но совсем погрузиться в сон ему мешает, надоедливо и неуёмно пищавший над самым ухом комар: балалаечной струной раздражающе звенит его тонюсенький голосок около Ванькиного уха, не дает забыться. А только было Ванька забылся, он тут же вздрогнув проснулся от комариного, как шприцем укола в щеку. Но расслабляющие все тело впечатления проведённой в ночном ночи, пересилив одолели, и Ванька заснул, не чуя больше комариных укусов.

В этот субботний день в ночное мало кто поехал. Многие же из ребят после бани, эту ночь отдыхали дома. Люди, натруженные за день, намывшись в бане, безмятежно спали. С вечера ничто не предвещало беды, все так же по селу разносился приятный запах цветущих черемухи и сирени, все так же над селом тихо плыла теплая весенняя ночь. А люди беззаботно спали…

Среди ночи вдруг взбудоражено заблямкал набат. На улице тревожно забегали, гулко затупотали сапогами. Ни что так мгновенно не поднимает с постели, как набат. Люди, всполошенные набатом с испуганными лицами, пружинисто повскакли с постелей. По улице с грохотом прогромыхала в запряжке телега, сопровождаемая заливисто тревожным лаем собаки.

Василий Савельев, выскочив из дома, осмотрелся. Он тут же завидел над слободой, над домами и деревьями в полнеба полыхало зарево. Во весь опор с грохотом и звоном колокольчика по улице прогрохотала пожарная машина-насос с пожарной дружиной и с Санькой Лунькиным во главе. Тревожный набат хлобыстнул вторично, заставив людей сильнее заторопиться и каждого помыслить: «Эх, знать, разгорается!». Василий Ефимович забежав во двор, схватив топор, затупотал по улице, направляясь к пожарищу. Ему навстречу, впопыхах, дрюпая непомерно большими сапогами, надвинутые на босую ногу, во весь опор бежал Осип.

– А ты, что бежишь обратно, – недоуменно его спросил на бегу Василий.