История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

Вскоре по возращении из Фулема я получил письмо от моей дражайшей тетушки, из коего узнал, что она посовещалась со своими поверенными Хеджем и Смизерсом, и они настоятельно рекомендовали ей послушаться моего совета. И она приобрела акции нашей Компании, да притом на мое имя, и не поскупилась на похвалы моей честности и талантам, о которых мистер Брафф отозвался ей весьма лестно. При сем тетушка сообщила, что после ее смерти акции перейдут в полную мою собственность. Это, как вы сами понимаете, придало мне немало весу в Запад-но-Дидлсекском обществе. На следующем годовом собрании пайщиков я присутствовал в качестве акционера и имел удовольствие слушать превосходнейшую речь мистера Браффа, объявившего дивиденд в шесть процентов, каковой мы все тут же и. получили.

— Ах вы, везучий мошенник! — сказал мне Брафф. — Знаете, отчего я повысил вас в должности?

— А как же, сэр. — ответил я. — Ради тетушкиных денег.

— Ничуть не бывало. Неужто, по-вашему, я нуждаюсь в этих жалких трех тысячах? Мне сказали, что вы племянник леди Бум, а леди Бум приходится бабушкой леди Джейн Престон, а мистер Престон для нашей Компании человек неоценимый. Я знал, что они послали вам дичь и еще всякого добра; а на моем приеме я увидел, что леди Джейн пожимает вам руку и беседует с вами весьма любезно, ну я и решил, что все россказни Абеднего — чистая правда. Вот почему вы получили это место, так и знайте, а вовсе не ради этих несчастных трех тысяч. Так вот, cэp, две недели спустя после вашего отъезда из Фулема я встретил в парламенте мистера Престона и, думая сделать ему приятное, сообщил, что повысил его родича в должности. «Ах негодяй, ах мошенник! отвечал мистер Престон. — Это он-то мой родич! Вы, видно, приняли, за чистую монету россказни старухи Бум, — так ведь она на этом помешана, приятель. Кого ей ни представишь, она мигом сыщет не родство, так свойство, ну и с этим невежей Титмаршем тоже, конечно, случая не упустила». Что ж, посмеялся я в ответ, невежа Титмарш на этом получил тепленькое местечко, и дела уже не поправить. Так что, сами видите, вы обязаны своим местом не тетушкиным деньгам, а…

— Тетушкиной бриллиантовой булавке!

— Везет негодяю! — сказал Брафф, ткнув меня в бок, и пошел своей дорогой,

И, право же, я и сам полагал, что мне повезло.

ГЛАВА VIII Повествует о счастливейшем дне в жизни Сэмюела Титмарша

Уж не знаю, отчего так случилось, но через полгода после описанных событий наш статистик мистер Раундхэнд, который прежде так восхищался и мистером Браффом, и Западно-Дидлсекским страховым обществом, внезапно с ними обоими рассорился, забрал свои деньги, весьма выгодно продал свои акции на пять тысяч фунтов и навсегда с нами распрощался, всячески понося при этом и самое Компанию, и ее директора-распорядителя.

Секретарем и статистиком стал теперь мистер Хаймор, мистер Абеднего сделался первым конторщиком, а ваш покорный слуга — вторым и получил оклад двести пятьдесят фунтов в год. Сколь неосновательны были клеветы мистера Раундхэнда, выяснилось со всей очевидностью на собрании акционеров в январе 1823 года, когда наш директор в блистательнейшей речи объявил полугодовой дивиденд четыре процента из расчета восьми процентов годовых, и я отослал тетушке сто двадцать фунтов стерлингов — проценты с ее капитала, помещенного на мое имя.

Моя достойная тетушка, миссис Хоггарти, безмерно этим восхищенная, отослала мне обратно десять фунтов на карманные расходы и осведомилась, не следует ли ей продать недвижимость в Слоппертоне и Скуоштейле и все деньги поместить в наше замечательное предприятие.

К кому же тут было мне обратиться за советом, как не к мистеру Браффу. Мистер Брафф отвечал мне, что акции можно приобрести нынче лишь по цене выше номинальной; а когда я напомнил, что в продаже имеется на пять тысяч акций по номиналу, он сказал: что ж, раз так, он готов продать на пять тысяч своих акций по этой цене, ибо западно-дидлсекских у него избыток, а для других его предприятий ему потребны наличные. К концу нашей беседы, о сути которой я обещал уведомить миссис Хоггарти, хозяин расщедрился и заявил, что решил учредить должность личного секретаря директора-распорядителя и что место это он предоставляет мне с дополнительным окладом в пятьдесят фунтов.

У меня и без того было доходу двести пятьдесят фунтов годовых, да у мисс Смит семьдесят. А как у меня положено было поступить, едва у нас будет триста фунтов в год?