История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

- Хоскинсом, милорд. Я так прямо и сказал Гасу. Но видите ли, он ко мне очень привязан, и ему уж так хочется верить, будто я родич леди Бум, что, как я ни спорю, а он всем про это рассказывает. Правда, - со смехом прибавил я, - это послужило к моей выгоде.

И я рассказал им про обед у миссис Раундхэнд, на который меня пригласили только ради моей бриллиантовой булавки и ради слухов о моем аристократическом родстве. Потом я весьма красноречиво поблагодарил леди Джейн за великолепный подарок - за фрукты и олений окорок - и сказал, что ее дарами насладилось множество моих добрых друзей и все они с величайшей признательностию пили за ее здоровье.

- Олений окорок! - в крайнем изумлении воскликнула леди Джейн. - Я, право, не знаю, как вас понять, мистер Титмарш.

Мы как раз проезжали мимо газового фонаря, и я увидел, что леди Фанни, по своему обыкновению, смеется и большие черные глаза ее, обращенные на лорда Типтофа, горят лукавством.

- Если уж говорить правду, леди Джейн, - сказал он, - то шутку с оленьим окороком затеяла сия молодая особа. Надо вам сказать, что я получил упомянутый олений окорок из угодий лорда Готлбери и, зная, что Престон не прочь отведать готлберской оленины, сказал леди Бум (в тот день для меня нашлось место в карете графини, так как мистера Титмарша поблизости не случилось), что намерен отослать олений окорок к столу вашего супруга. И тут леди Фанни всплеснула ручками и сказала, что нипочем не допустит, чтобы оленина пошла Престону, ее надо послать джентльмену, о чьих недавних приключениях мы как раз перед тем беседовали, - мистеру Титмар-шу, с которым, как заявила Фанни, Престон обошелся весьма жестоко, и потому наш долг вознаградить пострадавшего. Итак, леди Фанни настояла, чтобы мы сразу же отправились ко мне, в Олбени (вы ведь знаете, я останусь на своей холостой квартире еще всего только месяц)...

- Вздор! - перебила леди Фанни.

- ...настояла, чтобы мы сразу же отправились ко мне в Олбени и извлекли оттуда упомянутый олений окорок.

- Бабушке очень не хотелось с ним расставаться! - воскликнула леди Фанни.

- А потом она распорядилась ехать к дому мистера Титмарша, где мы и оставили олений окорок, присовокупив к нему две корзины фруктов, которые леди Фанни самолично купила у Грейнджа.

- И более того, - прибавила леди Фанни, - я уговорила бабушку зайти в комнаты к Фрэн... к лорду Типтофу и сама продиктовала ей письмо и завернула олений окорок, который принесла его ужасная экономка - имейте в виду, я к ней ревную! - завернула этот олений окорок в газету "Джон Буль".

Помню, в том номере напечатано было одно из "Писем Рэмсботтома"; мы с Гасом прочли его в воскресенье за завтраком и едва не померли со смеху. Когда я рассказал про это дамам, они тоже посмеялись, и добросердечная леди Джейн сказала, что прощает сестру и надеется, что и я ей прощу; и я пообещал прощать ее всякий раз, как ей вздумается вновь нанести мне подобную обиду.

Больше я уже никогда от них не получал оленьих окороков, зато получил нечто другое. Эдак через месяц посыльный доставил мне визитную карточку "Лорд и леди Типтоф" и огромный кусок свадебного пирога, львиную долю которого, увы, съел Гас.

ГЛАВА VI

О Западно-Дидлсекском страховом обществе и о том, какое действие

оказал на него бриллиант

Но чудеса, творимые бриллиантом, не кончились и на этом. Вскорости после большого приема у миссис Брафф, наш ГЛАВА вызвал меня к себе в кабинет и, просмотрев мои счета и порассуждав некоторое время о делах, сказал:

- У вас прекрасная бриллиантовая булавка, Титмарш, и именно о ней я и хотел с вами побеседовать. {Он говорил важно, снисходительно.) Я не против того, чтобы молодые люди в нашей конторе хорошо и красиво одевались, но на свое жалованье они не в состоянии покупать подобные драгоценности, и я глубоко опечален, что вижу на вас столь дорогую вещь. Вы ведь заплатили за нее, сэр, надеюсь, что заплатили, ибо пуще всего, мой дорогой... мой дорогой юный друг, надлежит остерегаться долгов.

Я не мог взять в толк, почему это Брафф читает мне наставление- и опасается, что, купив булавку, я залез в долги, ведь я знал от Абеднего, что он уже осведомился о булавке и о том, как она ко мне попала.

- Прошу прощенья, сэр, - сказал я, - но мистер Абеднего говорил мне, что он уже говорил вам, что я ему говорил...

- Ах да, да... припоминаю, мистер Титмарш... да, в самом деле. Но, надеюсь, сэр, вы понимаете, что у меня есть дела поважнее, о которых мне приходится помнить.

- Ну как же, сэр, - ответил я.

- Кто-то из конторщиков и вправду говорил про булавку... что у одного из наших джентльменов завелся бриллиант. Так, стало быть, вам ее подарили, да?

- Да, сэр, мне ее подарила моя тетушка, миссис Хоггарти из замка Хоггарти, - сказал я, несколько возвысив голос, ибо я чуточку гордился тем, что имею отношение к замку Хоггарти,

- Должно быть, она очень богата, если делает такие подарки, а, Титмарш?