История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

— Это он склонил миссис Граймс (в ту пору еще миссис Хоггарти) приобрести акции Западно-Дидлсекского общества и, разумеется, получил за это солидную премию, — рассказывал мне мистер Уопшот. — Но едва он обнаружил, что миссис Хоггарти попала в сети Браффа и, стало быть, он лишится дохода, который приносили ему нескончаемые тяжбы ее с арендаторами, а также управление ее землями, он решил вырвать ее из лап этого негодяя и тот же час отправился в Лондон. Он и меня пытался очернить своей злобной клеветой, прибавил мистер Уопшот. — Но, слава богу, все его подлые замыслы лопнули, как мыльный пузырь. Когда разбиралось дело о банкротстве Браффа, Смизерс вынужден был держаться в тени, не то его собственная роль в сделках Компании непременно обнаружилась бы. Покуда его не было в Лондоне, я стал супругом, счастливым супругом вашей тетушки. Но хотя бог избрал меня своим орудием, дабы привести ее к благодати, не скрою от вас, мой дорогой, что у миссис Уопшот есть некоторые слабости, и, несмотря на все мое пастырское тщание, я не в силах их искоренить. Она скуповата, сэр, весьма скуповата, и я не могу пользоваться ее состоянием в благотворительных целях, как приличествует священнику; у ней на счету каждый грош, она выдает мне на карманные расходы всего полкроны в неделю. При том, осердясь, она не знает удержу. В первые годы нашего брака я противоборствовал ей, да-да, я не спускал ей этого, но, должен признаться, одолеть ее упорство не мог. Я больше ее не корю, я смирился и стал кроток, аки агнец, и она помыкает мною, как ей заблагорассудится.

В заключение своей скорбной повести мистер Уопшот попросил у меня полкроны взаймы (было это в 1832 годе, в Сомерсетской кофейне на Стрэнде, где он предложил мне встретиться), и я видел, как, выйдя отсюда, он зашел в кабачок напротив, а полчаса спустя появился в изрядном подпитии и пошел по улице, выписывая ногами кренделя.

Через год он умер, и тогда вдова его, именовавшая себя миссис Хоггарти-Граймс-Уопшот из замка Хоггарти, объявила, что у могилы своего святого супруга она забыла все земные обиды и готова вновь поселиться у нас, разумеется, выплачивая приличную сумму за стол и квартиру. Однако мы с женою почтительно отклонили эту честь; и тогда она еще раз изменила свое завещание, которое перед тем составила в нашу пользу; она обозвала нас неблагодарными ничтожествами и развращенными прихлебателями и все свое состояние отказала ирландской ветви Хоггарти. Впрочем, увидавши однажды мою жену в карете вместе с леди Типтоф и прослышав, что мы побывали на большом балу в замке Типтоф и что я теперь богатый человек, она вновь передумала, призвала меня к своему смертному одру и завещала мне свои фермы в Слоппертоне и Скуоштейле и все, что скопила за пятнадцать лет. Мир праху ее, ибо она, право же, оставила мне весьма изрядное наследство.

Хоть сам я не сочинитель, мой родич Майкл (он взял себе за правило, как поиздержится, приезжать к нам и гостить по нескольку месяцев кряду) уверяет, что мемуары мои окажутся не без пользы для читающей публики (под каковою он, видно, разумеет себя самого); а коли так, я рад служить и ему и публике, и на сем я с вами распрощаюсь, а на прощанье пожелаю всем, кто со вниманием прочитает мои записки, обращаться осмотрительно со своими деньгами, ежели деньги у них имеются; еще того осмотрительней обращаться с деньгами своих друзей; помнить, что крупных барышей не наживешь без крупного риску и что крупные да ловкие наши воротилы нипочем не удовольствуются четырьмя процентами со своего капиталу, когда могут ухватить больше; а пуще всего не советую ввязываться во всякие спекуляции, коих механика вам не вовсе ясна и устроители коих не вовсе чисты и надежны.

Комментарии

«Thy History of Samuel Titmarsh and the Great Hoggarty Diamond» — впервые напечатана в «Журнале Фрэзера», 1841, сентябрь — декабрь, под псевдонимом «Майкл Анджело Титмарш».