История Северного круга

– А я не понимаю людей, которые к нему за советом ходят, – возразил папа. – Он ведь сказки какие-то рассказывает. И в них верят. Но он же глухой! Напрочь! Он не слышит вопросов! Нормальные люди к нему не пойдут, вот моё мнение!

– Ройк! – сердито сказала мама. – Ты слишком категоричен. Если учёные испытывают к Старцу научный интерес, надо дать им всю информацию. Между прочим, Ветряной Старец приручил ветер!

– У него в пещере живёт домашний ветер? – переспросил Крамт, прищурившись.

– У Ветряного Старца в голове живёт домашний ветер! – в сердцах сказал папа. – Крамт, честное слово, я иногда ворчу на учёных, что они занимаются ерундой. Но чтоб такой!

– Ройк! – предостерегающе сказала мама.

– И ты ещё хочешь, чтобы Дин там учился, – с упрёком сказал папа. – Собирал Поветрия, вместо того чтобы учиться правильно подсекать зелёные прожилки и собирать шкафы для жителей круга!

– Я мечтаю о классе учёных, потому что у них большое будущее! – отчеканила мама. – И я рада, что они изучают Поветрия. Это значит, что в Поветриях есть какая-то крупица правды.

– Да. Спасибо вам за рассказ, Трина, – сказал Крамт. – И спасибо за угощение. Я никогда не ел вафли. У нас дома их не готовят.

Мама зарделась от смущения. А папа вдруг нахмурился и спросил:

– А как ты попал в класс учёных? Трина сказала, по договорённости?

– Ройк!!!

– В наш класс может попасть любой, кто проведёт эксперимент, – спокойно проговорил Крамт. – Эксперимент, который будет иметь большое значение.

Он не смотрел на меня. Но я знал, о чём он говорит.

– И я как раз предлагал Дину провести такой эксперимент вместе со мной, – продолжил Крамт, всё так же не глядя на меня. – Только ему нужны лыжи.

– Я не стану… – начал я.

– Это безопасно? – перебила меня мама.

– Для Дина – да, – подумав, ответил Крамт.

– Я не стану участвовать в этом эксперименте! – рявкнул я.

На меня все уставились, словно вспомнили, что я сижу вместе с ними. Папа усмехнулся и показал мне большой палец. Крамт помедлил, словно хотел что-то сказать, а потом сухо попрощался с моими родителями и вышел. Я вылетел за ним.

В коридоре он резко повернулся, и я чуть не врезался в него.

– Прости за сноуборд, – сказал Крамт. – Я разозлился. Ты занимаешься такими пустяками вместо того, чтобы помогать моей сестре.

– Мне не нужны твои извинения! – задыхаясь, воскликнул я. – Зачем ты попросил лыжи для меня?! Я не поеду к талюкам, Крамт!

– То есть ты отказываешься помочь Эльне? Отказываешься вылечить её? – спокойно спросил Крамт, натягивая перчатки и опуская очки.

Я молчал. У меня внутри сгорали тысячи прожилок. Но я молчал.

– Подумай, Дин! – сказал Крамт.

– Зачем тебе я? – с трудом выговорил я. – Иди сам сбрасывай их с обрыва!

– Я ненавижу талюков, – просто сказал Крамт. – Они могут ходить. А Эльна нет. Гадостные жуки могут. Хороший… ладно, нормальный, обычный человеческий человек – нет. Так что я не смогу их увеличить. Мне нужен ты.

Он застегнул куртку и распахнул дверь.

Вихрь розовых снежинок влетел в холл. Я вдохнул их. Остро, больно.

Мне было плохо, а стало хуже. Я понял, что мне всё-таки придётся что-то выбрать. Эта мысль обжигала сильнее тысячи прожилок.

Глава 8. Снова Эльна

Утром мама выдала мне лыжи.

– Храни у себя, – сказала она.

Я нахмурился.

– Мам, я не хочу…

– Дин, послушай меня, – мамин голос был ласковым, но твёрдым. Она села на корточки и взяла меня за плечи. – Я ходила несколько раз в школу, просила взять тебя в учёный класс. Мне отказывали. Если Крамт говорит, что эксперимент поможет и что он для тебя безопасен…

– Мама!

– То хотя бы попробуй, сынок. Пожалуйста. Пусть тебя возьмут на испытательный срок. Понимаешь… Меня расстраивает, что тебе даже не дали шанса! Попробуй, если не пойдёт, то я больше не заговорю об этом.

Она попыталась взбить у меня на голове шалашик, чтобы прошептать туда что-то хорошее. Но какое там… Мои волосы спутались, потому что мне стало всё равно, как я выгляжу. Мне хотелось поскорее что-то решить.

Я взял лыжи. И поехал в сторону, противоположную от Розового леса, где Крамт сжигал таруту в прожилках.

Ехал и думал: «Вдруг не пустит? Ах да, Жорель, наверное, на работе… Но если дверь на замке? Тогда хоть в окно посмотрю».

Дверь в покосившемся домике оказалась не заперта. Я осторожно отворил её и позвал. Мне никто не ответил. Ушли?

«А, она ж не может», – вспомнил я, и знание обожгло меня. Я осторожно снял лыжи, вошёл в дом, прислушался.

– Эй, – ещё раз позвал я.

Засохшие цветы в бутылках приветливо качнули бутонами. С одного слетел лепесток и плавно опустился на полку. Я спохватился и захлопнул дверь, чтобы не дуло. Сразу стало очень тихо. Я снова прислушался. Может, назад? Пока никто не видел?

Слышалось мерное тиканье. Я оглянулся. На шкафу с книгами стояли старинные часы. Стрелка отбивала тихий ритм. А сколько книг! Папа обрадовался бы…

Вдруг мне показалось, что из комнаты донёсся какой-то звук. Гудение ветра? У-у-у. Мне стало ещё страшнее. Вдруг она сейчас выползет… И бросится на меня?! Кто знает, что с ней сделала лишающая болезнь?