История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 1. С древнейших времен до арабского завоевания (647 год)

История племен. В Берберии никогда не было постоянной и определенной столицы. Она никогда не могла объединиться, сплотившись вокруг единого центра. При этом ссылаются на ее географическую разобщенность, трудности сообщения, отсутствие сходящихся друг к другу долин, несудоходность рек, суровость моря, ограниченность полезной площади, отсутствие естественного центра, который был бы подсказан рельефом Берберии. Может быть, стоит вслед за Э.-Ф. Готье, констатировавшим быстроту и недолговечность завоеваний, считать основной причиной разъединенности Берберии извечную борьбу между кочевниками и оседлыми жителями, в конторой ни одна из сторон не выходила победителем. Именно эта «неизлечимая двойственность» является, «очевидно, причиной того, что над Берберией постоянно властвовали чужеземцы». Может быть, следует также придавать большее значение, чем это принято в настоящее время, столкновениям между горцами и жителями равнин, столкновениям, которые, естественно, способствовали разобщению страны.

При изучении Магриба мы сталкиваемся не с королевствами, поглощавшими в процессе постепенного развития всю страну, а с объединениями племен, которые под предводительством отважного вождя, в результате нескольких грозных набегов, завоевывали целую империю и распадались под натиском другой федерации племен. Основное ядро этих образований составляли не город или определенная территория, а племя, обособленное от своих соседей, или, наоборот, объединившееся с ними. О внутренней жизни этих племен мы знаем очень мало, хотя нам и известно об их существовании. Поэтому ничего не может быть более обманчивым, чем лишенная хронологии история Магриба, написанная острием меча. Но сколько бы мы ни осуждали такой метод, при отсутствии документальных данных нельзя избежать изложения истории сражений. Поэтому, когда открываются иные пути, быть может позволительно, как старому Силену, бросить поводья и дать возможность своему ослу самому выбрать дорогу.

Ни одно из этих племенных объединений не было устойчивым, хотя некоторые местные цари проявили себя выдающимися государями. Тем не менее берберы, очевидно, понимали, что составляют единый народ, так как называли себя одним общим именем. Дважды истории Магриба, первый раз при агеллиде Масиниссе во II веке до н. э., а второй — при династии из племени санхаджа в XI веке н. э. берберы были близки к тому, чтобы осуществить объединение Магриба собственными силами. Обе попытки были парализованы, одна — захватническими вожделениями Рима, вторая — вторжением хилялийских арабов. На этом основании и был сделан вывод, что удачный исход невозможен.

Бербер, однако, отнюдь не является человеческим существом низшего типа. Выдающиеся деятели, вышедшие из среды этого народа, служат убедительным подтверждением его полноценности. И все же утверждают, что «эта раса, обладающая непреодолимой жизнеспособностью, не имеет позитивной индивидуальности», что даже в мелочах она ограничивается ролью «вечного отражателя», что проблема, стоящая перед исследователем Магриба, сводится к выявлению «цепи отдельных поражений, приведших к полному поражению» (Э.-Ф. Готье).

Как мы убедились, над бербером довлело проклятие географических условий, а не этническая неполноценность. «Автономная цивилизация, — пишет со своей обычной уверенностью Э.-Ф. Готье, — искусство, литература, самый язык, самосознание народа, организованное государство, — все это обходится слишком дорого при капитализме. Магриб никогда бы не мог добиться этого, предоставленный самому себе. Эта страна соли никогда не располагала средствами, необходимыми для поддержания огромного политического и общественного здания, составляющего неотъемлемую основу всякой цивилизации».

Допустим, что так. Но разве неудача попыток дает право говорить о неизбежности этой неудачи и не правильнее ли в таком случае осудить всякую иностранную оккупацию, которая по логике вещей обречена завершиться такой же катастрофой, как все предшествовавшие завоевания? Какие результаты дала бы политика Масиниссы и последующих агеллидов, если бы они имели возможность поддерживать миролюбивые отношения со Средиземноморьем, не столкнулись бы с захватнической политикой Рима и могли бы всю свою энергию направить на организацию Магриба? Если бы Берберия нуждалась в установлении контактов с другими странами, нам, наверно, не пришлось бы делать выводы о необходимости ее подчинения. Короче говоря, создается впечатление, что с помощью науки пытаются оправдать положение, из которого извлекаются определенные выгоды. Следует остерегаться исторической метафизичности, которая может казаться слишком легко примиримой с политическим реализмом. Немало авторитетных суждений о русских мужиках, турках, китайцах или индийцах опровергнуты самой жизнью. Поэтому историк должен остерегаться окончательных выводов и ограничиваться беспристрастным изложением того немногого, что мы знаем о прошлом Берберии, стремясь, если не разрешить, то по крайней мере поставить проблемы.