История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года

Благодаря доходам от пиратства в Алжире увеличивалось число мечетей и различного рода благотворительных учреждений. Влияние Малой Азии сказывалось в больших, восьмиугольных в плане куполах, перекрывающих молитвенные залы и окруженных с четырех сторон галереями, несущими маленькие купола или остроконечные своды. Такова была, например, мечеть, построенная вскоре после 1622 года ренегатом Пиченино, второго называли Али Бичнин; превращенная впоследствии в церковь Нотр Дам де Виктуар, мечеть изменила свой характер. Спустя полвека (1660 год) оджак, желавший иметь большой храм ханефитского толка, построил наиболее значительный памятник религиозной архитектуры турецкого Алжира — мечеть Рыболовства (аль-Джами аль-дждид); ее высокий яйцевидный купол, поддерживаемый четырьмя большими арками, был навеян Константинополем. В конце века (1696 год) на могиле святого покровителя Алжира, Сиди Абдаррахмана ас-Саалиби (умершего в 1648 году), построили прелестный храм, по соседству с которым находится кладбище, усаженное кипарисами.

Тунис также был городом-космополитом. В 1609 году он принял изгнанных из Испании морисков в еще большем числе, чем Алжир; из них, говорят, 80 тысяч нашли приют в самом городе; во все времена Тунис принимал андалусцев. Турки благосклонно относились к этой иммиграции, нанесшей страшный удар по процветанию и культуре Испании. «Осман дей, — утверждает Ибн Абу Динар, — отвел им место в городе, а самых нуждающихся разместил среди жителей Туниса». Торговая, промышленная и интеллектуальная аристократия заняла особые кварталы. Огородники и ремесленники, изготовлявшие шешии, шелковые ткани или майолику, продолжали заниматься своим делом в ближайшем пригороде. Наконец, многочисленные крестьяне, создавшие богатства орошаемых районов Андалусии, подняли земли по берегам Меджерды. Ифрикия — провинция старой цивилизации — поглотила не только иммигрантов, но и привлеченных турецкими порядками пришельцев с Востока, которые быстро усвоили тунисский образ жизни. В свою очередь они принесли более высокую технику пиратства, доходы от которого позволяли украшать город. Именно тогда были построены: мечеть Юсефа в местном архаичном стиле, за исключением минарета, выдающего восточное влияние: мечеть бея Хамуды Мурадида, или мечеть Сиди бен Арус (1654 год); мечеть Сиди Махреза в турецком вкусе — самая оригинальная, с двумя молельнями, расположенными одна над другой (около 1675 года), и ханифитское медресе; тогда же была перестроена завия Сиди Сахиба, или «цирюльника» из Кайруана; благоустроено несколько суков, создан рынок рабов Берка, представлявший собой небольшую площадь с тремя крытыми переходами; построено два моста через Меджерду у Тебурбы и Меджез аль-Баба; приведен в порядок акведук Карфагена, строились фонтаны с питьевой водой (себбала) и общественные отхожие места с умывальниками для ритуальных омовений (мидас).

Каково бы ни было значение пиратства для экономики Туниса, все же оно никогда не приобретало такого исключительного значения, как в Алжирском регентстве. Потребности торговли и международные отношения в конце концов заставили правительство ограничивать деятельность пиратов.

Рабство в Берберии. Варварийцы извлекали выгоду не столько от продажи награбленных товаров, сколько от продажи пленных. Христианин, которого отрывали от родины, переставал быть неверным, его превращали в объект торговли и стремились отделаться от него возможно быстрее и получить за него возможно больше. Мольеровский турок, который тотчас же соглашался отпустить своего пленника за выкуп, не был выдуман изобретательным Скапеном. В открытом море перед Кастелламаре Драгут тотчас же после налета поднимал «флаг выкупа» (Брантом).

Для пополнения наличности корсары высаживали десанты на берега, а главное — захватывали христианские суда. Они выстраивали на палубе раздетых моряков и пассажиров и в поисках драгоценностей обыскивали их, пренебрегая элементарной деликатностью, осматривали одежду и руки, чтобы угадать их общественное положение. По возвращении в Алжир или Тунис человеческое поголовье гнали на рынок. Покупатели осматривали пленников, как скот на ярмарке, разглядывали их зубы, глаза и руки, щупали мышцы и заставляли их «ходить и прыгать под ударами палки». Стоимость пленника варьировала в зависимости от того, как его хотел использовать покупатель или какую прибыль надеялся получить. Особенно большой спрос был на молодых девушек и мальчиков, удел которых был предопределен, а также на людей предположительно знатного происхождения, за которых надеялись получить выкуп, и на рабочих, разбирающихся в мореплавании, портовых сооружениях и артиллерии. Хозяин свободно распоряжался своим рабом, который в предвидении выкупа становился объектом спекуляции.