История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года

Кахина. Если придерживаться Ибн Халдуна и весьма заманчивого толкования Э.-Ф. Готье, следует признать, что смерть Косейлы повлекла за собой тяжелые последствия. Византийцы, в руках которых находились крупные порты, от Гадрумета (Сус) до Гиппон-Регия (Бон), и многочисленные крепости внутри страны, во время оборонительной войны играли роль лишь вспомогательных частей при берберах. Они воспользовались уходом арабов и соперничеством племенных вождей, чтобы упрочить свою власть в Бизацене. Ауреба упустили руководство боевыми действиями, и оно перешло к одному из племен восточного Ореса — джерава.

Джерава, по словам Э.-Ф. Готье, не было оседлым племенем, связанным с греками цивилизацией и религией; это были зената — «настоящие кочевники-верблюдоводы, пришельцы, вторгшиеся в Магриб», не имевшие никаких корней в прошлом страны и никакой общности интересов со старой Африкой. Если бы такая гипотеза подтвердилась, она бросила бы свет на то новое направление, которое придала борьбе Кахина, царица Ореса.

Перемена произошла в очень опасный момент. Абд аль-Малик, который наконец расправился с Ибн аз-Зобейром (692 год) и с религиозными восстаниями в персидских провинциях (697 год), стремился, к активным действиям в Ифрикии. В самом деле, наместник Хасан ибн ан-Номан аль-Гассани положил начало совершенно новой политике. Он начал с того, что ликвидировал опасность со стороны византийцев, взяв приступом Карфаген (695 год). Это произвело в Константинополе не меньшее впечатление, чем успех Гензериха, и император Леонтий вынужден был снарядить флот, которому удалось вернуть город.

Тем временем Хасан повернул свои войска против берберов Ореса. Он узнал, говорят, что ими правит могущественная царица, прозванная Кахиной, что значит «пророчица». Эта женщина, настоящее имя которой осталось неизвестным (Дамия, Дихия?), исповедовала, по утверждению Ибн Халдуна, иудаизм, как и ее соплеменники. Подтверждение этого видели в ее прозвище, которое, впрочем, имеет чисто арабское происхождение. Не многие африканские герои были вдохновителями стольких легенд, как та, которую Жорж Марсэ называет «берберской Деборой». Надо сказать, что в Берберии женщины часто играли первостепенную роль, по крайней мере до эпохи альмохадов; достаточно вспомнить о Зейнаб, супруге Юсефа ибн Ташфина, которая была знакома с магией, о многих альморавидских принцессах и о сестре Ибн Тумарта, которая вместе с самыми близкими учениками находилась при нем в последние минуты его жизни. Однако ни одна из женщин не была вознесена так высоко, как Кахина. По правде говоря, нам известно только ее прозвище, ее престиж и ее ожесточенное сопротивление завоевателям, питаемые, очевидно, берберским патриотизмом и иудейской верой.

Достоверно одно — Кахина восстановила единство берберов, разбила войско арабов на берегах Мескианы (между Айн-Бейда и Тебессой) и отбросила его в Триполитанию.

Победа Хасана. Вскоре Хасан снова вторгся в Бизацену и взял Карфаген (698 год). В городе он нашел лишь несколько румийцев, слишком нищих, чтобы проявлять интерес к смене господ. Остальные жители города перебрались на острова Средиземного моря. Однако взамен павшей столицы Хасан заложил новый город в глубине залива, развившийся на основе существовавшего здесь поселения, — Тунис, которому предназначалась в первую очередь роль морского арсенала, неуязвимого с моря. Тем временем корабли халифа рассеяли византийский флот, который еще крейсировал у берегов Африки. Господство на море перешло к арабам. Вскоре у греков остался только город Септем (Сеута), кое-что от Второй Мавритании и Тингитаны, Мальорка, Менорка и отдельные города в Испании. Из всех этих владений греки образовали, видимо, экзархат, просуществовавший еще лет десять.

Оставалось победить берберов. На этот раз их разобщенность облегчала победу. Кахина в течение пяти лет управляла Магрибом в соответствии с принципами кочевников. И результаты не замедлили сказаться.

Все арабские историки отмечают, что завоеватели нашли ценных союзников среди румийцев и оседлых берберов. Если верно, что царица хотела предотвратить возвращение арабов, разоряя страну и уничтожая деревья и постройки, то ясно, что она восстановила против себя горожан и земледельцев, будь то греки или туземцы. Хасан был слишком сообразителен, чтобы не извлечь пользу из такой ситуации. К тому же Абд аль-Малик, только что подавивший мятеж одного из претендентов (702 год), послал ему внушительную армию, с которой он мог начать наступление.