История шифровального дела в России

Г. И. Бокий, поступив в 1896 г. в Петербургский горный институт — в ту пору крупнейшее высшее техническое учебное заведение России, учился в нем дольше необходимого срока в связи с многочисленными арестами и ссылками, И несмотря на то, что диплом он так и не успел получить, образование имел прекрасное. Его учителями были такие корифеи отечественной науки, как Е. С. Федоров, «И. В. Мушкетов, В, И. Миллер, А. И. Лутугин, В. И. Бауман и многие другие (кстати, о восстановлении Бокия в числе студентов Горного института после очередного вынужденного отсутствия всегда ходатайствовали некоторые из этих профессоров). Неоднократно Г. И. Бокий участвовал в научных экспедициях, в том числе в экспедиции генерала Жилинского в 1901 г. в бассейн реки Чу в районе Петропавловска Акмолинского. Параллельно с учебой в институте и революционной деятельностью в течение 16 лет Бокию пришлось работать и гидротехником, и горным инженером. Уровень преподавания специальных предметов в Горном институте, а также математический и физический курсы, которые там читались, несомненно позволили Бокию приобрести обширные научные знания. Как серьезный революционер он, кроме того, специально изучал многочисленные европейские труды по философии, политэкономии, политике и т.д., работал над своим образованием настолько упорно, что позволял себе спать не более четырех часов в сутки, о чем сохранились воспоминания очевидцев.

Являясь в течение двух десятков лет одним из руководителей революционного подполья Петербурга, Бокий несомненно приобрел колоссальный опыт организаторской работы, сплотил вокруг себя группу людей надежных и грамотных. Были среди них студенты и выпускники столичных вузов. Интересно, что некоторые из них, например В. Дингельштедт, А. Васильев работали с ним в Туркестане в 1919—1920 гг., где Бокий возглавлял Особый отдел Восточного, а затем Туркестанского фронтов. Относительно же «людоедства» Глеба Ивановича… В. Будников, ординарец Бокия, в голодное время, чтобы как–то поддержать больного туберкулезом командира, движимый лучшими чувствами, как–то сварил ему кошку на обед…

Некоторых из своих старых товарищей Бокий привел с собой на работу в Специальный отдел. Что касается самого Глеба Ивановича, то, на наш взгляд, в тот период было трудно подобрать более удачную кандидатуру на пост организатора и руководителя криптографической службы страны.

В свое время работая над книгой о Г. И. Бокии, мне пришлось изучить множество документов и материалов, сохранивших облик этого человека. К числу людей, близко знавших Г. И. Бокия в течение десятков лет, принадлежал Максим Горький. В своем очерке «Соловки» он так писал о нем: «Человек из породы революционеров–большевиков старого, несокрушимого закала. Я знаю почти всю его жизнь, всю работу и мне хотелось бы сказать ему о моем уважении к людям его типа, о симпатии лично к нему. Он, вероятно, отнесся бы к такому «излиянию чувств» недоуменно, оценил бы это как излишнюю и, пожалуй, смешную сентиментальность»[245].

Г. И. Бокий и А. М. Горький в зверопитомнике СОАОКа. 1929 г

По своей натуре Г. И. Бокий был боец. Он постоянно трудился, полностью отдавая себя работе. В отношениях с коллегами — руководителями и подчиненными — был всегда принципиален. По свидетельству хорошо знавших его людей (Е. Д. Стасовой, прекрасной, к сожалению ныне почти забытой писательницы М. В. Ямщиковой, имевшей литературный псевдоним Ал. Алтаев), он решительно выступал против культивировавшихся уже с конца 20–х — начала 30–х годов, внедрявшихся и опекавшихся фактов личной преданности, подобострастности, угодничества к каждому руководителю. Боролся против чинопочитания, уже въедавшегося во все поры служебного аппарата. Он говорил, что авторитет руководства — это в первую очередь авторитет ума, честности, трудолюбия, скромности. Сам Бокий был скромен и нетребователен к личным удобствам чрезвычайно.