История шифровального дела в России

«В письмах обер–маршала Бестужева ничего ни против России, ни же персонально против царицы не имеется, но, невзирая на то, твердо постановлено, что как он, так и его брат чинов их лишены будут и от двора отдалены будут… Погубление сих людей таким для меня пунктом есть, который я ни на минуту из глаз не выпушу. Господа Бриммер, Лесток и генерал–прокурор Трубецкой, яко равномерно же в том интересованные, тем не меньше моего себя упражняют»…

Выписка из письма к английскому министру в России Вейчу из Лондона от милорда Картерста и из Стокгольма от английского министра там:

«Отправленные в Санкт–Петербург депутаты шведские от нынешнего министерства инструктированы: вначале через знатные оферты и великие обещания господ Бестужевых склонить к вступлению во французские виды, но ежели усмотрят, что сим способом в намерении своем успеха получить не могут, то всякие удобовымышленные интриги и до ста тысяч рублей, которые Франция заплатить хочет, употреблять имеют для повреждения сих министров…»[81].

Как говорится, комментарии тут излишни. Война против Бестужева–Рюмина велась не на жизнь, а на смерть. Для достижения своей цели французские министры образуют «заговорщицкий» союз с прусским послом бароном Мардефельдом. Вместе они стремятся найти себе союзницу в лице ангельдтцербстской принцессы.

«Она за оказанную ей от барона Мардефельда и меня атенцию (внимание. — Т. С.), — писал Шетарди, — что мы ее здесь дожидались, и за толь ей потребную помощь, которую та потому в нас нашла, весьма особливое свое удовольствие засвидетельствовала…»[82].

Для достижения своих целей Шетарди использует и подкуп различных лиц при российском дворе:

«Всемерно потребно, чтоб его величество король, апробуя то, что я к назначенному господину Лестоку подарку еще две ж тысячи рублей более присовокупил. На мою ревность к службе его в употреблении поручаемых мне здесь денег совершенно положиться изволил, да и подлинно, как я наперед объявить могу, кому я больше или меньше дам, потому что все от случаев зависит», — писал он в одном из писем[83].

Шетарди выбирает в качестве своих осведомителей близких к императрице людей, в том числе и придворных дам, предлагая давать им регулярно взятки в виде «пенсий»: «Который их пенсионеров предпочтительнее есть, потому что сии пенсии тем персонам, о которых старание прилагается на нашу сторону преклонить, более прибавляется [денег]… Ту даму пенсиею по тысяче двести рублей … я за потребно признал. К тому еще тысячу рублей прибавить той персоне я за благо рассужу, у которой господин Далион на квартире стоял, о которой он Вам доносил, что весьма важно ей пенсию давать, оную шестьюстами рублями умножить…» От оплачиваемых им лиц Шетарди стремится получить наиболее полные сведения о российском дворе, включая самые сокровенные. И для этого он настойчиво и продуманно расставляет сети: «Дабы о том, что в сердце царицыном делается, сведать или паче ее суеверными предупредительными мнениями пользоваться, то всемерно и существительно потребно есть ее духовника и тех архиереев, которые Синод сочиняют, подкупить… В таком случае, каковы бы велики или малы издержки ни были, об оных сожалеть не надобно»[84].

И вот такого содержания письма попали в руки Бестужева–Рюмина. Понимая, что он борется за государственные российские интересы и одновременно за собственную жизнь, он пишет яростные письма Ашу, требуя от него вскрывать и перлюстрировать абсолютно всю корреспонденцию интересующих его министров соответствующих иностранных государств.