История шпионажа

Он „очень гордился поведением советских людей во время Второй мировой войны, хотя временами гордость смешивалась с горечью от страданий соотечественников“. „Несмотря на трудности блокады Ленинграда и нашу эвакуацию из города, я никогда не сомневался в политике, проводимой Сталиным и правительством. Я и мои друзья были готовы сделать все для нашей страны и нашего вождя“.

Любопытно, но первое сомнение зародилось в нем после двух лет изучения марксизма-ленинизма, который преподавали в училище имени Фрунзе. Он понял, что „советская система была построена без достаточных оснований и что между теорией коммунизма и его практикой была огромная пропасть. Но я тем не менее оправдывал это положение вещей сложившейся необходимостью“.

Один инцидент он так и не смог оправдать — венгерские события 1956 года. „Эти события убедили меня в том, что утверждения нашего правительства о мирной внешней политике были неправильны. Восстание показало агрессивный характер этой политики“. Артамонова также встревожила статья, опубликованная в 1950 году в журнале „Военная мысль“, автором которой был маршал П. А. Ротмистров. Этот журнал доступен только офицерскому составу советских Вооруженных сил. В статье речь шла о преимуществах внезапного нападения на страны Запада. В частности, в ней говорилось:

„Внезапное нападение с применением атомного и водородного оружия, а также других современных видов вооружения, в настоящее время может дать большие результаты, чем в прошлой войне. Можно сказать, что в современных условиях применения атомного и водородного оружия неожиданность является решающим фактором достижения успеха не только в сражении и операции, но и в войне в целом. В некоторых случаях внезапная атака с широким применением новых видов вооружения может привести к быстрому уничтожению государства, способность которого обороняться становится низкой из-за недостатков в социальной и экономической сферах жизни, равно как и из-за невыгодного географического положения.

Обязанность Вооруженных сил Советского Союза — не допустить внезапного нападения противника на нашу страну… нанести противнику контрудары или даже превентивные удары большой разрушительной силы. В армии и флоте Советского Союза есть все необходимое для этой цели“.

Эта философия еще больше покачнула уверенность Артамонова в законности системы. Он вспоминал: „В 1957 году мои иллюзии о внутренней политике разрушил Н. С. Хрущев, который назвал Г. К. Жукова героем войны, а через три месяца уволил его с занимаемой должности. Я спросил себя: соответствует ли внешняя и внутренняя политика государства интересам моего народа? Ответ был: нет!“.

Артамонов, бывший образцовым продуктом советского молодежного движения и военных училищ, разработал свою систему взглядов, задав себе много вопросов: „Где мое место, и что я должен делать? Идти ли мне по „блестящей“ карьере офицера ВМФ? Говорить ли мне о вещах, в которые я сам не верю, которые на самом деле ложь? Должен ли я распространять идеологию, которую я не разделяю, которая мне противна? Должен ли я помогать Кремлю накапливать все больше и больше силы, чтобы обманывать свой народ и управлять им, должен ли я помогать Кремлю совершать преступления на международном уровне?“

Ответ на все эти вопросы был найден летом 1959 года, когда капитан снял свою форму и попросил политического убежища на Западе. Этому не способствовало ни одно разведывательное агентство. Благодаря своему положению он мог путешествовать дальше, чем остальные русские, но, как и все перебежчики, оставлял известное ради неизвестного. В других случаях дезертиры пользовались поддержкой разведывательных служб Запада или антикоммунистических партий, и их побеги не всегда были удачными.

Николай Хохлов — человек, у которого есть все основания жалеть о своем дезертирстве на Запад, поскольку ради этого, он пожертвовал своей женой и маленьким ребенком, которые в настоящее время находятся в одном из лагерей Сибири.