История шпионажа

Приведем здесь историю сотрудничества Гарри Голда с Советским Союзом, которое началось в 1935 году и продолжалось до его ареста в 1950-м. Настоящая фамилия его родителей была Голодницкие, они жили в Киеве, но в 1907 году бежали из города и нашли прибежище в Швейцарии. Гарри родился 12 декабря 1910 года в Берне. Когда началась Первая мировая война, его семья эмигрировала в Соединенные Штаты и в 1922 году получила гражданство. По совету иммиграционного чиновника, который с трудом произносил фамилию, родители еще во время въезда в США заменили ее на Голд.

Мистер Голд оборудовал кабинеты и работал в Филадельфии на подающем надежду предприятии — компании «Виктор толкинг машин». Одним из ранних воспоминаний Гарри стали неприятности, которые возникли у отца на работе из-за того, что он был евреем. Сам мистер Голд стоически переносил все проблемы, связанные с его национальностью. Но его жена была более экспансивна, и ее гнев часто видели Гарри и его младший брат Джозеф.

В 1920 году, после прилива ирландской и итальянской рабочей силы, мистер Голд стал объектом насмешек у себя на работе. У него воровали инструменты, наливали клей в карманы костюма. Один из ирландцев был ярым антисемитом и часто говорил ему: «Ты, еврейский сукин сын, я заставлю тебя уволиться».

К тому времени изменилась технология производства. Кустарное изготовление мебели уступило место конвейеру, и бригадир-ирландец, поставил Голда на шлифовку. Старик не мог справиться со скоростью работы, и его руки, когда он приходил домой, были изодраны до крови. Он надевал перчатки, чтобы дети не видели травм.

Гарри тоже пришлось недолго ждать проявлений антисемитизма по отношению к себе. Их семья жила в то время на краю респектабельного квартала, в доме 2600 по Филип-стрит. За этой улицей начинались трущобы, которые назывались «Нек». Жили там в основном ирландские эмигранты, которые выращивали свиней на болотистых землях этого квартала. Евреи, стремившиеся к чистоте и респектабельности, были предметом их ненависти. Банда подростков, которую называли «некерз», регулярно устраивала набеги на «еврейскую территорию», вооружась кирпичами, палками. Гарри вспоминал: «Когда мне было двенадцать лет, я ходил в библиотеку, до которой было две мили. Однажды, когда я шел домой, на меня напали примерно пятнадцать человек, которые меня сильно избили.

Со мной было еще два мальчика, но им удалось убежать… После этого отец обычно ходил со мной в библиотеку и ждал, пока я брал книги. Я стыдился этой защиты и старался избавиться от нее. Позже я перестал бояться и ходил один».

Когда советские агенты, вербовавшие Голда, затронули тему антисемитизма, они нашли в нем отличного слушателя. На все, что говорилось об этом, он реагировал очень эмоционально. Он поверил, когда ему сказали, что «СССР — единственная страна, в которой антисемитизм является преступлением против государства».

Его в этом не разубедил даже пакт о ненападении, заключенный между СССР и нацистской Германией. Он был возмущен этим соглашением и потребовал у русских объяснений. «Что у вас происходит?» — спросил он.

Ответ был таким: «Нам нужно время. Мы купим время у самого дьявола, если будет нужно. В этом случае сатану зовут Адольф Гитлер. Когда мы будем готовы, мы нанесем удар и сотрем нацизм с лица земли».

Этот аргумент убедил Гарри, он продолжал верить, что Советский Союз был единственной страной, боровшейся с нацизмом и, следовательно, с антисемитизмом. Он объяснял, что суть нацизма, фашизма и антисемитизма одинакова. «Это был вековой враг, зло и кровавые побоища римских арен, средневековые гетто, инквизиция, погромы, нынешние концлагеря. Я выступаю за все, что борется с антисемитизмом».

Другие факторы раннего детства не оставили следов в характере Гарри. Его семья была бедна, но он никогда не жалел о недостатке денег. Он отказался от оплаты своей шпионской работы, хотя признал, что за все годы потратил около 7 тысяч долларов на поездки по стране, причем половина этой суммы была заплачена им самим. В 1930 году, когда депрессия коснулась их семьи, он отдал матери почти половину своих сбережений, хотя сам потерял работу.

Годы, проведенные Гарри в школе, также сыграли свою роль. Слабый мальчик был исключен из всех игр, его прозвали «Голди». Ему не давали играть в футбол, а дома он с помощью двух шахматных досок часами изобретал сложные настольные игры. Восхищение и зависть к тем, кем он не мог стать, навсегда остались с Гарри, который стал фанатичным болельщиком.

То, как работал его мозг, показывают воспоминания Голда о своей последней встрече с советским агентом 23 октября 1949 года: «Я точно помню дату, потому что после встречи с Сарычевым (его связной) купил „Дейли ньюс“, на спортивной странице которой рассказывалось об игре двух футбольных клубов: Нью-Йорка и Сан-Франциско. Я особенно хорошо помню фрагмент, который описывал игру двух нападающих Нью-Йорка».