История шпионажа

Встреча должна была состояться в Нью-Йорке. Человек, представившийся как Пол Смит, приказал Блэку уйти. Русский сказал, что ему нужны все данные о Гарри и его семье и добавил: скоро он получит новое, более важное задание. Ему объяснили, что завод больше не представляет ценности как источник информации и что ему придется найти новую работу. До этого Гарри должен был заниматься поисками троцкистов в Филадельфии. На этот раз не было никакой двусмысленности. Но хотя Гарри знал, что будет работать на русских, он принял это предложение. Впоследствии он так объяснял свое решение: «Я потерял веру в демократические процессы, у меня было врожденное желание сделать что-нибудь с этим удручающим положением. Однажды я уронил сушилку, в которой было 22 тигля — результат недельной работы. Я не сел на пол и не заплакал, не пошел напиваться. Я просто работал двое суток, повторяя все анализы».

С 1934 по 1945 год Гарри провел «одиннадцать очень активных лет». У него было трое связных, все они работали под прикрытием «Амторга». Связные обычно меняются раз в полтора года, но с Семеном (Сэмом) Семеновым Гарри работал 4 года — с 1940-го по 1943-й. Семенов был инженером, контролировавшим закупку оборудования для очистки нефти. Гарри вспоминал, что он был очень похож на мексиканца.

Семенов приехал в США в 1938 году, учился в технологическом институте в Массачусетсе. В 1940 году он закончил его со степенью магистра. Из Соединенных Штатов он уехал в 1944 году.

Семенов признался Гарри, что шпионаж был необходимой неприятностью, которая была выше их. «Смотри, — говорил он, — я математик и инженер-химик. Мы не связаны с этим делом. Мы просто у всех просим информацию, иногда угрожая, иногда льстя. Я хочу изобретать новые вещи. Ты хочешь работать в лаборатории. Когда-нибудь наступит тот счастливый день, и ты будешь заниматься своим любимым делом. То, что тебя поймают, неизбежно. Шпионажем нельзя заниматься всегда. Главное — уйти до того, как тебя схватят». Гарри был буквально очарован Семеновым. Он забыл все, с чем не совсем был согласен, когда Семенов сказал, что «после революции» ему дадут исследовательскую лабораторию.

В это время у Голда были разные поручения, но ни одно из них не было важным. Его готовили к будущему, а у него пропадало очарование от его работы. Гарри сам говорил, что «шпионаж — тяжелый монотонный труд. Если кто-то думает, что в нем есть что-то шикарное, нужно сделать так, чтобы его мнение об этой профессии никогда не менялось. Это не что иное, как тяжелый труд. Вы годами работаете, чтобы достать какую-нибудь информацию. Иногда не везет, и тогда часами стоишь на углу улицы. Успех несоизмерим с теми усилиями, которые вы в него вложили. Еще более важно то, что я постепенно начал терять индивидуализм и даже само желание чем-то отличаться от других. Я становился человеком, который делает все, что ему говорят».

Гарри по-прежнему жил со своей семьей в Филадельфии, и его частое отсутствие убедили мать в том, что ее сын ведет беспорядочную жизнь. Правдой было то, что он несколько раз влюблялся, но не мог поддерживать отношения с девушками из-за требований своей профессии. Одна из его подруг сказала даже, что у Гарри просто нет страсти.

Ко времени получения первого важного задания требования к курьерской работе уже влияли на жизнь Гарри. «Я знал, как нужно соврать родным и друзьям, чтобы объяснить свою очередную поездку. Я привык часами стоять на углах улиц — часто в городах, где мне было не место. Мне приходилось убивать время в дешевых кинотеатрах, бездумно смотря на экран и беспокоясь о том, что происходит на улице».

В 1938 году связной передал Гарри, что советское правительство хочет, — чтобы он продолжил прерванное обучение, и готово заплатить за него. Голд поступил в университет Ксавье, который и окончил в 1940 году со степенью бакалавра.

Чтобы показать своим шефам, что они не напрасно тратят деньги, он начал создавать сеть агентов, которых, предположительно, завербовал еще в университете. Он готовил сообщения о студентах, сочувствовавших коммунистам. Из университетской библиотеки он получал техническую информацию. Ясно сознавая свои поступки, Гарри говорил, что ему «приходилось иногда так много лгать, что, казалось, из ушей шел пар».

В 1942 году его призвали в армию, но, к радости его руководителей, он был признан негодный к службе из-за гипертонии. Его брат Джозеф тоже был призван и через три года вернулся домой с тремя медалями Бронзовой звезды.