История шпионажа. Том 1

Во время очередного допроса Артузов неожиданно переменил тактику и задал вопрос в лоб: «В Ревеле вы встречались с Артамоновым?» Сбитый с толку Якушев подтвердил эту встречу, но пояснил, что спрашивал у полковника об общем знакомом, проживающем в Москве. Присутствовавший на допросе и до сих пор молчавший Пиллар заговорил. У него в руке было письмо, которое он зачитал Якушеву. Это письмо было подписано Артамоновым, оно было направлено в Берлин в адрес «Русского монархического союза» и в нем сообщалось все о спеце Якушеве и его идее низложения большевистского правительства. Это был приговор — Якушев потерял сознание. Когда он пришел в себя, перед ним стоял Дзержинский. Голос главы страшного учреждения звучал почти по-отечески: «Вы переволновались, Якушев. Кому вы доверяли? Дилетантам, играющим в конспирацию, как дети?»

Чекисты готовы были великодушно простить Якушеву его контрреволюционную деятельность, о которой они были хорошо осведомлены. Они предложили Якушеву продолжить работу спеца и руководителя «Русского монархического союза». Но прежде он должен подписать свои искренние показания, иначе…

В течение трех дней сам Дзержинский промывал мозги пленнику, описывая жестокости белых и подчеркивая патриотические стороны в деятельности ГПУ, умело заманивая обещаниями и запугивая. «Признаю вашу смелость и твердость. Но ваша смелость замешана на отчаянии. „Никто не может быть героем, если идет против своего народа". Это слова Виктора Гюго, если мне не изменяет память…»

Якушев слушал эти сентенции главы ГПУ, посвятившего ему столько времени, отмечая его ум и образованность, и почти восхищался своим собеседником.

«Если вы поможете нейтрализовать хотя бы одного врага революции, ваша заслуга будет велика, — продолжал Дзержинский. — Вы обещаете нам отказаться от политической деятельности, а я предлагаю вам продолжить ее, но на нашей стороне».

Александр Якушев смотрел на Дзержинского как загипнотизированный. Взгляд собеседника был устремлен на него, пронизывал.

«На нашей стороне, — продолжал Дзержинский, — это означает, что вы не измените внешнюю сторону своего поведения внутри организации и останетесь для них контрреволюционером, конспиратором, монархистом. Для нас вы узнаете имена связных „Монархического союза “ с заграницей…»

Дзержинский резко поднялся и добавил нейтральным голосом: «Я не прошу вас дать ответ сразу. Подумайте. А пока вы свободны».

И действительно, Якушева выпустили из здания ГПУ. Он был почти в шоке, но явно заинтригован и польщен. Такой человек, как Дзержинский, нуждается в нем? Два дня спустя он дал свое согласие на сотрудничество с ГПУ.

Когда Якушев стал двойным агентом, Дзержинский дал ему первое поручение — устранить из руководства «Монархическим союзом» наиболее опасных членов и заменить их людьми, готовыми сотрудничать с ГПУ. Главной задачей оставались контакты с заграницей, с эмигрантскими кругами. Дзержинский назвал эту операцию «Операцией „Трест"». Это условное наименование было привычным для капиталистической страны. Под этим именем стали работать как московский, так и зарубежный филиал «Русского монархического союза». А для ГПУ это было название продуманной ими операции.

Операция «Трест» была блестяще выполненной операцией контрразведки, как писали об этом впоследствии советские историки. Она длилась пять лет. Все попытки Белого движения проникнуть на территорию России с террористическими целями заканчивались провалом.

Список удач ГПУ в этом деле впечатляющ. В Берлине Якушеву удалось проникнуть в руководство «Монархического союза», в котором ведущую роль играл великий князь Николай. Якушев был представлен ему как представитель московского филиала и убедил не предпринимать никаких попыток проникнуть в Россию без согласия «Треста».