История шпионажа. Том 2

Гейдрих дал Шелленбергу прямые указания для ведения переговоров: «Защищать нашу независимость, а что касается непосредственной работы, вы сами найдете способ выразить нашу точку зрения».

Шелленбергу пришлось приложить немалые усилия, чтобы объяснить Вагнеру, этому типичному представителю администрации, пятидесятилетнему бюрократу, для которого существовали только материальные проблемы. Вагнер резко спросил Шелленберга: «Откуда вы родом?»

Слава богу, Шелленберг был из Саара! И разговор пошел на лад — серьезный, откровенный, сугубо технический. Оба хотели, чтобы переговоры закончились как можно скорее, и проявили добрую волю достичь соглашения. На полях сражений отряды СД будут подчиняться своему военному командованию. Об остальном можно договориться. Они поняли друг друга превосходно. Шелленберг сам подготовил проект соглашения между СД и армией и представил его на рассмотрение Вагнеру и Гейдриху.

Через два дня ему позвонил Гейдрих, который сообщил: «Я должен встретиться с Вагнером в 14.30. В основном я эту программу принял, но перед тем как ее подписать, надо уточнить детали. Хорошо было, если бы вы ко мне приехали. Мы вместе подготовим эти поправки. Кстати, а вы Вагнеру понравились. Он настаивает, чтобы я вас привез с собой».

Обсуждение проекта между Гейдрихом и Вагнером в присутствии Шелленберга, который предпочитал молчать, было в общем ненуж ным, потому что они не изменили в проекте, составленном ассис тентом Гейдриха, ни слова. Шелленбергу таким образом удалось примирить армию и СД к общему удовлетворению обоих сторон.

Но подготовка плана «Барбароссы» не ограничивалась такого рода переговорами секретных служб по организационным вопросам их предстоящей работы в будущей военной кампании. Времени ос тавалось совсем мало. Уже был конец апреля и приказом № 21 была назначена дата окончания подготовки плана наступления — 15 мая.

Естественно, что вопрос о Югославии (государственный перево рот царя Петра и генерала Душана Симовича) несколько затормо зил эту намеченную дату. В бешенстве Гитлер готов был стереть Югославию с лица Европы. 6 апреля была начата операция «Марита» — военные действия против Югославии, которые распространились и на Грецию, чтобы помочь увязшим там итальянским войскам. Так за три недели вермахт раздавил две небольшие страны.

Первым совместным действием абвера и СД в начале мая 1941 года были аресты большого числа немцев, подозреваемых в сотрудничестве с русскими, затем внедрение немецких агентов в советские разведсети, чтобы обмануть Москву, распространить слухи о подготовке наступления Германии на Великобританию. И эта работа была проделана с легкостью, притом были получены точные данные о состоянии Красной Армии и о подготовке Сталина к войне.

У Канариса был измученный вид, он нервничал, был озабочен. Фюрер был им недоволен.

Однажды Гитлер сообщил Гиммлеру: «Абвер меня завалил рапортами, все они, конечно, содержат полезную информацию, но выводы приходится делать мне. Это недопустимо».

Канарис на самом деле вовсе не одобрял проекта наступления на СССР. Операция ему казалась плохо спланированной с самого начала. Он чувствовал, что молниеносной войны не получится — это утопия, сумасшествие. Об этом он сказал своим коллегам. Вильгельм Кейтель, которого уже в сотый раз после очередной отставки возвращали на прежнюю должность, вынужден был ему заметить: «Дорогой Канарис, вы в военной разведке неплохо разбираетесь, но вы человек флота. Поэтому воздержитесь давать нам уроки по стратегии и политике». Адмирал замкнулся, ушел в себя.

Шелленберг занимался вопросами контрразведки. Он уточнял доклад, предназначенный Гиммлеру. Он его уже почти закончил, когда в мае Гейдрих предупредил его, что их обоих вызывают лично к рейхсфюреру СС. Гиммлер только что простился с Гитлером, обрисовав ему сложившуюся на данный момент ситуацию, а посему хотел поставить в известность двух своих коллег. Обращаясь к Шелленбергу, он сказал: «Для вас я приберег два особых дела».