В последующие дни были перехвачены еще две телеграммы, зашифрованные тем же шифром. Там сообщалось, что информатор
Тень предательства легла на весь персонал командования морского флота, а англичане продолжали посылать обычные рабочие сообщения, пользуясь этим шифром.
В разведслужбе итальянского флота стали внимательно анализировать эти три перехваченные телеграммы. Все они имели одну общую черту: были зашифрованы не сразу, а по истечении большого промежутка времени и с использованием одинаковых таблиц шифровки. Все это было не похоже на англичан, которые часто меняли и шифры, и таблицы. Гипотеза, что англичане, узнав, что итальянцы получили доступ к этому шифру, решили бросить тень сомнения на высшее командование, стала обретать силу. Ведь англичане были мастерами ведения психологической войны.
Итальянская спецслужба вынуждена была признать, что купленный шифр не имел никакой ценности и был фальшивой приманкой. К этому выводу пришли, сравнивая этот шифр с другими, которыми пользовался английский флот для серьезных сообщений. Все наконец вздохнули и перестали подозревать друг друга и высшее командование в предательстве. Что касается синьора М., он оказался агентом не французской, а английской разведки. Слабым утешением было то, что покупку шифра итальянцы оплатили той же монетой, всучив англичанам свой фальшивый шифр.
Адмирал Лаис долго рассматривал в лупу фотографию затонувшего английского торпедоносца, бок которого был пробит, и воскликнул: «Кабины командования не пострадали.
Торпедоносец получил повреждения от попадания торпед с итальянской подводной лодки и затонул недалеко от мыса Бон на побережье Туниса. Он находился не глубоко, на глубине 20 метров. Но приблизиться к этому участку было непросто — он простреливался французской артиллерией, английские корабли находились поблизости. Адмирал Паис решил провести эту операцию под прикрытием рыбацких лодок, которые выходили в море, несмотря на военные действия, — рыбакам надо было кормиться. Маскируясь под рыбаков, несколько лодок вышли в море и приблизились к месту, где затонул военный корабль. На одной из лодок, которая называлась «Мария Роза», ехали Марио дель Монте, начальник 3-го отдела разведки флота, и командир Элизио Порта. Как только стемнело, «Мария Роза» отдалилась от других лодок, закидывавших сети, и пошла в открытое море. Там пришлось долго ждать, пока на рассвете к лодке не приблизился моторный катер. Несколько рыбаков перешли с лодки на катер. Лодка осторожно отплыла в направлении мыса Бон. Там для маскировки были выброшены рыбацкие сети, и в воду ушел водолаз. Он был в легком водолазном костюме, оснащен самыми современными приборами. С борта лодки связь с ним по телефону держал Элизио Порта: «Что видишь? Как ты там,
Трудностей хватало. В дверце командной кабины застряло тело матроса. Наконец водолазу удается проникнуть в кабину. «Я внутри. Все хорошо», — передает он. Но в глубине кабины трудно двигаться — сломанные балки, покореженная мебель, у потолка плавают книги. Водолаз ищет ящичек с шифрами. Находит документы, передает по телефону их список, но это не шифр, который ищут. Остается в кабине, пока хватает сил, но шифра не находит. Ему приказывают подняться на поверхность. Это означает еще один день находиться под прицелом кораблей противника. Перед тем как всплыть, водолаз осматривает капитанский мостик и в углу замечает ящичек. Сил уже почти нет, он взволнованно обменивается фразами с командиром.
«Это он, возьми и поднимайся вверх».
Через несколько дней двое загорелых мужчин стучатся в дверь квартиры адмирала Лаиса в Риме. В сумке у них драгоценные документы, уже отреставрированные, которые легко можно читать. Это «Сигнальная книжка» английского флота, «Секретные шифры» и «Устав радиотелеграфистов».
Военная разведка на юге Италии и в Республике Сало
Падение фашистского режима, произошедшее 25 июля 1943 года, и перемирие, подписанное с англо-американскими войсками 3-го сентября, имело для Италии серьезные последствия: на севере страны была образована Республика Сало, разделившая Италию на две части, создавшая критическую военную ситуацию.
На юге Италии, в то время как союзнические войска невероятно медленно продвигались по полуострову, усиливался коллаборационизм с англо-американскими военными частями как на полях сражений, так и в других формах, в частности, в получении информации.