История шпионажа. Том 2

«Общее число вооруженных сил Германии: 412 дивизий, 21 из которых находится во Франции, это в своем большинстве дивизии второго фронта. (Согласно более точной послевоенной информации эти цифры были преувеличены: на 22 июня 1941 года у немцев было от 208 до 246 дивизий. А во Франции 38 дивизий.) Войска во Франции дислоцированы на юге и окрестностях Бордо, три дивизии продвигаются на восток. В Люфтваффе служит миллион человек, включая наземный персонал».

«Немецкая станция прослушивания, расположенная в десяти километрах к западу от Мадрида, перехватывает сообщения американской, английской, французской разведок, которые те маскируют под коммерческие объявления фирмы „Штюрмер“. Испанское правительство знает об этом и помогает им. Руководит пятнадцатью радистами, носящими гражданскую одежду, офицер. Филиал станции находится в Севилье. Передачи из Мадрида в Берлин ретранслируются через Бордо и Париж».

Теперь можно понять, почему Сталин стал наконец прислушиваться к сообщениям разведсети «Красный оркестр». Некоторые сообщения были невероятно точны, и почти все, о чем предупреждали, происходило. Треппер, Кент, Шульце-Бойзен, несмотря на разность характеров и методов работы, смогли выйти на нужных информаторов, осведомленные источники во многих странах. Аналогично Зорге на Дальнем Востоке с ними сотрудничали многие корреспонденты, проживавшие по всей Западной Европе.

К концу 1941 года функабвер с горечью вынужден был признать, что «Красный оркестр» представляет серьезную опасность для Третьего рейха и немецкой армии. Необходимо было покончить с ним как можно скорее.

МОСКВА И «КРАСНЫЙ ОРКЕСТР»

Недоверие и непонимание, которое проявляла Москва по отношению к «Красному оркестру», остаются загадкой. Через два дня после того, как Треппер сообщил советскому военному атташе при правительстве в Виши о приказе Гитлера начать наступление на СССР, он спросил прибывшего из Москвы его заместителя, как было воспринято это сообщение руководством. Ответ был таким: «Директор мне сказал, что твою телеграмму сразу же показали Хозяину (Сталину), он был очень удивлен и сказал: „Обычно Треппер мне посылает серьезные сообщения, делающие честь его политической прозорливости. Как же на этот раз он не догадался, что речь идет о грубой провокации англичан?"»

Еще более беспокоило Треппера непонимание Центром работы его разведсети в Бельгии и Франции, когда ему было отказано в установке передающей радиостанции. Центр не принимал во внимание его предупреждений, что сообщения радистов длятся слишком долго, что их легко запеленговать и радисты рискуют жизнью. И почему не отменяется приказ сохранять в течение 24 часов копии переданных сообщений? Последней каплей, переполнившей терпение Треппера, была телеграмма от 10 октября, посланная Кенту, в которой Москва сообщала важные адреса, в частности адрес руководителя берлинской группы, которые легко можно было расшифровать. Разведсеть переживала тяжелые времена: Кент был вынужден бежать в Марсель, был арестован назначенный Москвой в разведсеть Брюсселя Ефремов, а затем Вензель и Винтеринк.

Треппер вынужден был впервые задать себе вопрос, не скрывается ли за действиями Центра что-то иное, чем упущение. Узнав об аресте Ефремова, Москва ответила: «Знаем. Нам сообщили, что у него были проблемы с валютой. Но сейчас дело улажено и его освободили».

Да, Ефремова освободили, но почему Москва не интересовалась, какой ценой? Когда Треппер сообщил, что у него есть доказательства, что Ефремов — предатель, Центр ответил: «От страха вы потеряли голову. Приказываем немедленно возобновить связь с Ефремовым».

Брюссель: тайна квартиры на улице Атребат