История шпионажа времен второй Мировой войны

С одной стороны, весьма квалифицированная шифровальная служба армии и военно-морского флота функционировала лучше, чем когда-либо ранее, если ознакомиться с большинством секретных отчетов неприятеля. Именно в этот период шифровальщики военно-морского флота приступили к сбору данных, позволивших адмиралу Честеру Уильяму Нимицу отыграться за Пёрл-Харбор, причем на удивление скоро, и в значительной степени изменивших обстановку в зоне Тихого океана в пользу США. Возможно, сейчас было бы уместным кое-что уточнить с тем, чтобы у читателя сложилась объективная картина и о хорошем, и о плохом в состоянии американской разведки в тот период.

Непосредственно после нападения на Пёрл-Харбор Нимицу предстояло выяснить, каков же будет следующий шаг противника. Адмирал, призвав на помощь всю свойственную ему интуицию, предположил, что теперь японцы двинутся на Мидуэй, атолл в 1100 морских милях к западо-северо-западу от острова Оаху, утопавший в зарослях карликовой магнолии и населяемый черноногими альбатросами[63].

Но Нимиц полагался не только на интуицию. Предпринимаемые Ямамото в Токио шаги говорили именно об этом варианте. Он рассчитывал захватить Мидуэй и уничтожить остатки Тихоокеанского флота США.

Офицеры разведки Нимица не обладали блестящим интеллектом, его явно не хватало для объективной оценки сил японцев. Там, где Ямамото располагал 11 линкорами, Нимицу докладывали о 2–4 кораблях. Легких крейсеров у противника будто бы вообще не имелось, хотя их было у японцев 6. Согласно подсчетам американцев, японцы имели от 16 до 24 эсминцев, а в действительности их у Ямамото было целых 49. Кроме того, японский адмирал располагал 16 подводными лодками, а по мнению американцев — всего 8—12. Примерно совпадали данные относительно авианосцев и тяжелых крейсеров.

С одной стороны, такая недооценка флота Ямамото была выгодна для США. Нимиц крепко подумал бы прежде, чем разрабатывать свой дерзкий и блестящий план ударить Ямамото в лоб, зная заранее, сколько боевых единиц противника ему будут противостоять. Но у Нимица было мощное собственное оружие — дешифрование.

С началом военных действий каждому японскому флоту назначили несколько кодирующих систем, и все коды по прошествии определенного промежутка времени менялись. Несмотря на это, американский дешифровальщик обнаружил, что подсказок в радиообмене достаточно, и смог выработать объективную картину японских намерений и мер. Подсказки включали объем обмена радиоданными, повторение позывных, длину сообщений, типы используемых кодов. Все эти контрольные подсказки каталогизировались капитаном Рошфором и его подчиненными до тех пор, пока они не смогли представить окончательный вариант:

Ямамото готовится к еще одной операции. Но цель его приготовлений, упоминавшихся в донесениях японцев в виде таких буквосочетаний, как AF, и могло означать любое место — и Мидуэй, и другие Гавайские острова, и Алеутские острова, и Новую Каледонию, и даже австралийский Сидней.

Однако в тот период — весной 1942 года — знание планов врага стало насущной необходимостью. У Нимица возникла одна идея. Он дал распоряжение командующему Сирилу Т. Симарду, своему подчиненному на Мидуэе, сообщать в Пёрл-Харбор по радио, что водная система атолла нарушена. Сигнал этот отправили открытым текстом, и японцы (которые, разумеется, тоже сидели на прослушке и перехвате сообщений американских радиостанций) могли спокойно принять и прочесть. Двое суток Рошфор и его коллеги не вставали со стульев, дожидаясь, пока японцы не угодят в западню. На третьи сутки это произошло.

Одно из перехваченных сообщений об AF включало упоминание о трудностях с поставками пресной воды.

Теперь Нимиц мог заниматься своими планами в полной уверенности, что цель — Мидуэй. Теперь у дешифровальщиков «белых пятен» не оставалось; фактически все сообщения могли быть перехвачены с идеальной точностью. План, разработанный Нимицем, стал образцом изобретательности и смелости. Он навсегда вошел в историю войны на море как классический образец. Описание баталии 4–5 июня 1942 года выходит за рамки этой книги, но Нимиц понял, что оно выиграно, когда рано утром 5 июня капитан Рошфор вручил ему перехваченный сигнал флагмана Ямамото. В переводе это было: «Охват Мидуэя отменен».

После Мидуэя адмирал Ямамото слег и в течение недели страдал сильнейшими болями в животе, его личный врач так и не смог диагностировать заболевание. Одно было ясно — оно носило психосоматический характер. Неудивительно — Ямамото понял, причем предельно ясно и намного раньше остальных, что Япония, по сути, проиграла войну с поражением у Мидуэя. «Отказ Ямамото взять Мидуэй был крупнейшей его неудачей, — писал Тэддеус

Туледжа. — Его неудачу усугубила потеря 4 тяжелых быстроходных авианосцев вместе с самолетами и большинством пилотов. Для такой страны, как Япония, с ее ограниченными производственными мощностями, это была невосполнимая потеря».