История сионизма

В декабре 1932 г. во Франкфурте состоялось последнее перед приходом Гитлера к власти собрание Федерации немецких сионистов. Председатель собрания, Курт Блуменфельд, давно уже изрекал мрачные пророчества. К 1932 г. он пришел к выводу, что немецкие евреи вскоре попадут в разряд «второсортных» граждан. Вейцман посоветовал ему не ставить под угрозу положение немецких евреев столь тягостными прогнозами, и было решено, что франкфуртское собрание выпустит две резолюции, одна из которых послужит противовесом «ультрапессимистическим» взглядам Блуменфельда. Наум Гольдман, только что вернувшийся из Женевы и хорошо знакомый с настроениями различных правительств и политиков, заверил своих слушателей в том, что Франция и Англия не допустят прихода Гитлера к власти и что Россия считает нацистов своими заклятыми врагами; а значит, нет никаких поводов для беспокойства[721]. Три месяца спустя Гитлер уже был канцлером, а еще через несколько недель в Германии установилась диктатура.

Вначале евреи отреагировали на это обеспокоенно, однако они еще не чувствовали реальной опасности. Они верили, что Гитлер все же не станет портить отношения со всем миром, проводя в жизнь свою безумную политическую программу. Одно дело — быть лидером экстремистского политического движение, и совсем другое — главой государства. Легшая на его плечи ответственность, надеялись многие, вынудит его устранить самых фанатичных антисемитов из своего окружения. Но к апрелю, после бойкота, объявленного евреям, и открытия первых концлагерей основания для иллюзий уже не осталось. Эра эмансипации и равноправия для евреев завершилась, заявила «Еврейская хроника», центральный печатный орган немецкого сионизма[722].

В среде немецких евреев сионисты всегда составляли незначительное меньшинство. Но после прихода Гитлера к власти их авторитет мгновенно возрос. Внезапно все заинтересовались Палестиной. Сотни людей являлись на сионистские митинги, на которые прежде не удавалось привлечь и нескольких десятков человек; увеличились тиражи сионистских газет; повсеместно открылись курсы по изучению иврита[723]. По правде говоря, этот процесс не ограничивался одной лишь Германией и начался еще до января 1933 г. В конце 1932 г. ' сионисты впервые оказались сильнейшей партией на выборах в венской еврейской общине. Германский кризис отозвался по всей Европе; опасность почувствовали все еврейские общины.

Рост влияния сионизма раздражал его еврейских критиков, и некоторые дошли до заявлений о том, будто нацизм и сионизм сознательно сотрудничают друг с другом. Разве сионисты своими лозунгами о единстве еврейского народа, своими настояниями на естественности и неизбежности антисемитизма не лили воду на мельницу нацистской пропаганды? И разве нацистские лидеры в своих речах и сочинениях не цитировали время от времени сионистские источники, чтобы доказать неспособность евреев к ассимиляции? Один из этих критиков писал много лет спустя: «Действительно ли сионистская программа и философия, популяризируя мнение о том, что евреи навсегда останутся в Европе чужаками, внесли решающий вклад в эту чудовищную катастрофу, уничтожившую шесть миллионов евреев руками нацистов? На основании сведений, которыми мы сейчас располагаем, ответить на этот вопрос невозможно»[724].

Некоторые сионисты использовали сложившуюся ситуацию, чтобы напомнить своим либеральным, ортодоксальным и коммунистическим критикам о том, до какой степени те заблуждались в своих оценках положения немецких евреев. Действительно, разговоров о банкротстве либерализма было достаточно много, но заявления о сотрудничестве сионистов с нацистами — это абсолютный нонсенс. Ни один еврейский Молотов ни разу не сидел с нацистами за одним столом. Если же нацисты в своей пропаганде и цитировали сионистские идеи, то столь же часто они цитировали и слова евреев других политических убеждений, — все зависело от того, что они хотели доказать.

Сионисты не пользовались какими-либо льготами в нацистской Германии. Их лидеры и сотрудники печатных органов подвергались тем же гонениям и ограничениям, что и все другие евреи. Например, немецким сионистам не разрешили участвовать в сионистском конгрессе в 1933 г. Время от времени нацисты действительно поощряли усилия по ускорению эмиграции в Палестину, но такую же поддержку они оказывали и несионистским организациям, помогавшим евреям эмигрировать в другие страны. С точки зрения нацистов, сионизм был всего лишь частью всемирного еврейского заговора против арийцев, иной, чем либерализм или большевизм, но ничем не лучшей. Это был заклятый враг немецкого народа. Более того, среди нацистских лидеров существовало мнение (к которому временами склонялся и сам Гитлер), что немецких евреев лучше оставить в Германии как заложников, не позволяя им эмигрировать.