История сионизма

Таким образом, новый «век разума» все-таки пришел в гетто Восточной Европы. Силы тьмы ослабевали, и зарождался новый мир; моральное и интеллектуальное возрождение евреев начинало казаться всего лишь вопросом времени. Абрам Бер Готтлобер призывал: «Пробудись, Израиль, восстань, Иуда! Стряхни с себя пыль, открой глаза шире!» Ему вторил Иегуда Лейб Гордон: «Восстань, мой народ! Пришло время пробудиться! Смотри, кончена ночь, начинается день!»[26]. Такова была ключевая нота того периода, и дело здесь не в поэтических прикрасах, а в том, что смысл подобных призывов вполне очевиден. Остановить распространение светского образования было уже невозможно. Когда рабби Израэль Салан-тер узнал, что его сын отправился в Берлин изучать медицину, он разулся и сел на пол в своем доме, чтобы соблюсти традиционные семь дней траура по смерти возлюбленного родственника. В 1860—1870-е годы случаи столь бескомпромиссного отношения к ветрам перемен в гетто наблюдались все реже. В 1860 году первая еврейская газета на русском языке избрала для себя лозунгом библейские слова: «Да будет свет!». В целом была заметна тенденция к русификации, и даже те, кто писал на иврите, вовсе не были уверены, что у этого языка и у еврейской культуры есть будущее. Гордон в своем знаменитом стихотворении задавал вопрос: «Кто знает, не последний ли я из писателей Сиона, а вы — не последние ли читатели?» Тот же поэт по другому случаю горько сожалеет: «Наши дети стали чужаками для нашего народа». Конфликт отцов и детей, изображенный в знаменитом романе Тургенева, не обошел стороной и еврейские кварталы. Еврейские Базаровы тоже ни во что не верили. Они тянулись к радикальным идеям, как жаждущие — к воде. Популизм и ранние социалистические идеи нашли себе горячих сторонников в этом поколении молодых евреев. В качестве примеров можно вспомнить Елиезера Бен Иегуду, Иегуду Лейб Левина и Иехиеля Членова, которые позднее стали сионистскими лидерами.