История сироты

Я не успеваю ответить, когда раздается взрыв, следом за ним грохот, а потом еще один, более громкий и глухой. Мы обмениваемся испуганными взглядами, наша ссора на мгновение забывается. Бомбардировки – не новость, они идут с самого начала войны: сначала немцы ослабляли страны, которые собирались оккупировать, с их помощью, а в последнее время все чаще мы слышим бомбардировки союзников по немецким территориям. Они бросают бомбы как попало, не заботясь о том, в кого они попадут. В течение всего времени, которое мы провели в Эльзасе, бомбардировки идут почти каждый день. Но это впервые случилось во время представления. Шатер – самое большое здание за пределами города, вероятно, он будет хорошей мишенью.

Снова раздается грохот, теперь он ближе. Когда опилки и штукатурка начинают сыпаться с опор шатра как снег, несколько зрителей встают со своих мест и убегают к выходу. Шатер – очень плохое укрытие. Возможно, нам нужно закончить представление и отправить всех домой. Наши с Астрид взгляды пересекаются. «Продолжай», – говорит он. Мы не потянем выплаты по возврату билетов, а все эти люди непременно его потребуют, если мы отменим половину представления. Когда я хватаюсь за перекладину, руки у меня трясутся, и я едва не упала после очередного взрыва. Но я хватаюсь крепче. Еще один подход отделяет меня от свободы.

– Оп!

Я лечу по воздуху, Астрид хватает меня, а затем отправляет обратно, этот раз – последний.

И вот все заканчивается, зрители награждают нас жидкими аплодисментами. Время уходить. Я покидаю шатер и иду через задний двор в наш домик, где Эльси должна была присматривать за Тео, они там, спят. Переодеваюсь в дорожную одежду, после чего беру сумку, которую упаковала Астрид. Перекладываю Тео в другую руку, он ворочается и смотрит на меня сонными глазами.

– Пора идти, – шепчу ему я, выходя из домика.

Когда я иду по заднему двору, то снова замечаю Астрид. Она подзывает меня. На долю секунды я решила, что наше совместное выступление смягчило ее гнев. Но, когда я приближаюсь, вижу, что ее глаза все еще горят от ярости. Она выхватывает у меня Тео.

– Я буду скучать по этому, – говорит она, прижимая его к груди.

– Астрид… – Я пытаюсь найти слова, которые могли бы все исправить, но не нахожу их.

– Просто уходи, – командует она, возвращая мне Тео. Он издает протестующий крик. – По крайней мере, теперь мне не придется больше с тобой видеться. – Ее слова режут, как нож, и когда она разворачивается и уходит, я понимаю, что больше никаких прощаний не будет.

Я делаю несколько шагов за ней. Мне невыносимо уходить, зная, что Астрид ненавидит меня. Но у меня нет выбора. Я обещала Люку, что мы встретимся в девять, всего через пятнадцать минут. Я должна отыскать его.

Из шатра раздается музыка. Из громкоговорителя раздается голос Эммета, так непохожий на голос его отца. Я оглядываюсь с благодарностью. Цирк был для меня раем – он стал мне домом и убежищем, чего я совсем не ожидала. Даже сейчас, когда он разрушается и идет ко дну, цирк – это семья, самая настоящая из тех, в которых мне доводилось жить. Есть ли надежда на то, что когда-нибудь я снова почувствую себя так же, как здесь?

Затем я расправляю плечи и ухожу прочь с Тео на руках. Будет ли он помнить что-то из этого? Усилием воли я заставляю себя не задерживаясь пройти мимо вагонов. Бегу, низко нагнувшись, чтобы меня не было видно, стараясь не слишком сильно трясти Тео. «Быстрее», – слышу я голос Астрид у себя в голове и, набирая скорость, направляюсь на восток, в ту сторону, куда указал мне Люк. Я хотела бы скрыться за деревьями, но земля здесь голая, открытое пространство. Кто-нибудь может увидеть нас в любой момент и спросить, почему я убегаю. Я заставляю себя замедлиться, идти нормально, пытаясь выровнять дыхание.

Когда я приближаюсь к карьеру, а смех и аплодисменты позади меня затихают, меня с новой силой охватывает сомнение. Как мы выживем вдвоем в лесу, у нас ведь ничего нет? Я отгоняю опасения в сторону. Я хочу уйти с Люком. Я вижу перед собой нашу совместную жизнь, он обещал ее мне. Несмотря на все мои страхи, нас будет двое, мы будем сплоченной командой, будем бороться за свою жизнь и за жизнь Тео. А без него я буду одна – снова.

Теперь мы уже далеко ушли от цирка. Земля становится каменистой, наклон – резким. Я прижимаю Тео к себе, крепко, пробираясь по крутому склону. Тропинка, по которой я шла, заканчивается грубо высеченной каменной ямой. Люк сказал, что будет ждать меня здесь во время антракта.

Но возле карьера никого нет.

Еще рано, говорю я, успокаивая себя. Осматриваю куст между камнями на противоположной стороне карьера, думая, что он может прятаться за ним. Но ветки неподвижны, ветра нет.

Проходит пять минут, затем десять. Люка все еще нет. В моей голове проносятся возможные причины: он потерялся, ему пришлось вернуться, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста. Возможно, он заболел. Тео начинает хныкать, от усталости или, быть может, от голода.

– Ш-ш-ш, – успокаиваю его я, опуская руку в карман, чтобы достать припасенное для него печенье. – Еще чуть-чуть.