История сироты

Она забирает у меня Тео, и он перестает рыдать, но глотает ртом воздух, приходя в себя.

– Кажется, он в порядке. Он не ранен?

– Нет, – соглашаюсь я, отмахиваясь от мух, которые все время вьются возле звериных клеток. Я думала, она встанет на мою сторону, несмотря на раздражение. Как она может спокойно воспринимать то, что сделала Эльси?

– Посмотри на его одежду!

– Скоро он начнет тренироваться, – мягко замечает она.

– Тренироваться? – повторяю я, не понимая ее.

– Чтобы выступать, – отвечает она. Хотя мы никогда не обсуждали, присоединится ли Тео к цирку, Астрид говорит об этом, будто это нечто само собой разумеющееся.

Я тупо смотрю на нее, эта новость лишила меня дара речи. Я никогда не думала о том, что Тео будет выступать, или о том, что его будущее вообще будет связано с цирком.

– Он всего лишь ребенок, – говорю я. Тео издает пронзительный крик, как будто тоже не согласен с этим.

– Я на трапецию забралась раньше, чем ходить научилась, – говорит Астрид. – Конечно, это была неподвижная трапеция.

Меня передергивает. В мире Астрид дети, выступающие на сцене, – это нормально. Впрочем, Тео не будет учиться трапеции или какому-то другому цирковому номеру. Его жизнь – наша жизнь – будет проходить где-то в другом месте.

– Он слишком мал, – настаиваю я, не упоминая о том, что я вообще не позволю ему выступать.

Астрид не отвечает. Она смотрит мимо меня, пытаясь увидеть что-то на краю поля, ведущего в город.

– Сюда кто-то идет.

Я оборачиваюсь и смотрю в ту же сторону.

– Люк, – говорю я вслух, больше даже для себя, чем для Астрид. Прошла почти целая неделя с того вечера, когда он приходил в цирк. Я думала, что он сдался, что все произошедшее его отпугнуло. Я не ожидала увидеть его снова.

Это и к лучшему, думаю я, когда он приближается. Он сын мэра, и Астрид ясно дала понять, что ему верить нельзя.

– Что он здесь делает? – спрашивает она, ее голос сочится раздражением.

– Я не знаю, – говорю я, внезапно почувствовав необходимость защищаться. Я никоим образом не поощряла его. И несмотря ни на что, мое сердце трепещет, когда он подходит ближе. В одной руке он держит букет нарциссов, его темные волосы развеваются на ветру. – Но я выясню. – Я неуверенно смотрю на Тео. Я не хочу отпускать его так скоро после того, как обнаружила его в опасности, не хочу отдавать его Эльси. Просить Астрид о чем бы то ни было тоже плохая идея, но мне слишком уж любопытно.

– Ты не присмотришь за Тео немножко? – Я собираюсь с духом, догадываясь, как она мне ответит.

– Мало того, что я твой тренер, теперь я должна быть тебе еще нянькой? – огрызается она. Я не отвечаю. Она раздражена, но она любит Тео и не сможет отказать. – Ох, ладно, если так надо. Иди. Только недолго. – Она забирает Тео у меня из рук и идет к поезду.

Люк подходит все ближе, а я робею.

– Снова ты, – говорю я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. Меня внезапно очень беспокоит то, как выглядят мои волосы, в спешке убранные в хвост, как выглядят мои щеки, не слишком ли красные после напряженной репетиции. – Приходишь снова и снова.

Секунду Люк пребывает в нерешительности, взволнованно поглядывая в сторону, куда уходит Астрид с Тео.

– Надеюсь, ничего страшного, что я пришел.

– Я тоже надеюсь, – буднично отвечаю я.

– Я думал, ты не захочешь, чтобы я приходил, – сказал он. – Ты не вышла ко мне после представления. Я был там, как и обещал, и ждал тебя столько, сколько смог. А тебя так и не было.

– Я не могла после этого случая с полицией, – говорю я. – Кроме того, у нас был комендантский час. За мной наблюдали. Я не могла даже подойти к тебе, чтобы сказать об этом.

– Ничего страшного, – отвечает он, тут же прощая меня. – Я принес тебе вот это.

Он неловко вручает мне цветы. Когда я беру их, задев рукой его пальцы, меня окружает облако сладкого аромата. Одним я украсила волосы, еще один прикрепила к верхней пуговице блузки.

– Пройдешься со мной? – Люк начинает идти в другую сторону, но я стою как вкопанная. Не иду за ним. Он оборачивается. – Не хочешь?

– Твой отец, – говорю я.

На его лице появляется понимание.

– Что такое?

– Он же мэр. Почему ты не сказал мне? – спрашиваю я.

– Потому что об этом не заходил разговор, – ответил он смущенно.

– Как так, не заходил разговор? – спрашиваю я. – Ты ведь его сын.

– Ты, конечно, права, – признает он голосом, полным раскаяния. – Я должен был сказать об этом, и я бы сказал, если бы встретился с тобой еще раз. Думаю, я просто надеялся, что это не важно. – Или потому что он знал, что это будет очень важно. – Это так? – спрашивает он. – Это важно?

Не зная, как лучше ответить, я напряженно думаю. Мне не важно, что его отец – мэр, во всяком случае, в той же мере, в какой это беспокоит Астрид или других. Но если его отец симпатизирует нацистам, что же насчет Люка? Он кажется слишком хорошим, чтобы быть коллаборационистом.

Люк смотрит на меня обеспокоенно, как будто он очень переживает, что я ему отвечу.