История Словакии

Одним из переломных моментов в истории словацкого народа стала первая мировая война. Она была крайне непопулярна как среди словацкого, так и среди чешского народов, особенно среди активных деятелей национального движения, вставших на путь борьбы с Австро-Венгерской империей и Четверным союзом во главе с Германией. Представители этих славянских народов, насильно одетые в военные мундиры, стали массово сдаваться в плен армиям стран Антанты или просто переходили на их сторону. В одной России их насчитывалось 200—250 тыс. человек, из них примерно 100 тыс. — словаков. В годы войны на политический небосклон взошла звезда Милана Растислава Штефаника. Выдающийся ученый-астроном (работал и жил во Франции) и деятель словацкого национального движения, он в первые же дни войны вступил добровольцем во французскую армию, в авиационные части, и проделал путь от солдата до генерала, получив все высшие французские ордена. В 1915 г. он создал во Франции первую эскадрилью из словацких и чешских добровольцев. Она стала зародышем тех воинских частей и соединений, которые позднее переросли в чехословацкие корпуса, создававшиеся на территории России, Франции и Италии.

Когда в 1916 г. в Париже был создан Чехо-Словацкий Национальный Совет, президентом которого стал Т.Г. Масарик, М. Штефаник был избран его вице-президентом, а секретарем — Э. Бенеш. Но именно благодаря Штефанику, имевшему широкие связи в высших слоях французского общества, это первое политическое представительство будущего государства установило контакты с французской дипломатией и другими государственными структурами, а затем и с дипломатиями других стран. Штефаник развил бурную деятельность по установлению связей со словацкими и чешскими политическими и общественными организациями в других странах (в частности, в США, Италии и России). Позднее Э. Бенеш, всегда ревниво следивший за ним, писал: «Он заложил первые основы нашей дипломатической деятельности и был первым и лучшим дипломатом».

М. Штефаник активно участвовал в создании чехословацких воинских соединений из военнопленных в странах Антанты. Повсюду он, наделенный практическим складом ума и чувством политической конъюнктуры, отстаивал идеи общего будущего Чехо-Словацкого государства и, соответственно, общих чехословацких частей. В августе 1916 г. М. Штефаник приехал с такой же миссией в Россию. Помимо Петрограда он останавливался в Киеве, где была сосредоточена основная масса словацких и чешских организаций, а затем (с середины октября по начало января 1917 г.) посетил Румынию, откуда возвратился в Петроград. Уже в конце своего пребывания в России он стал свидетелем Февральской революции 1917 г. Более того, М. Штефаник встретился с новым министром иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюковым. Беседа с ним внушила ему надежды на лучшее понимание позиции и нужд Чехо-Словацкого Национального Совета. Действительно, вскоре в России из отдельных частей стал формироваться Чехословацкий корпус, который к лету 1918 г. достиг численности примерно в 50 тыс. солдат и офицеров.

После захвата большевиками власти в октябре 1917 г. (7 ноября по новому календарю) в стране началась гражданская война, в ходе которой Чехословацкий корпус фактически оказался на стороне белой армии и колчаковских войск. События того времени хорошо изучены. Штефаник, ставший к тому времени военным министром образованного в изгнании чехословацкого правительства, не мог стоять в стороне. Для выяснения положения он в ноябре 1918 г. снова приехал в Россию (кружным путем, через США и Японию), во Владивосток. Он пробыл здесь более двух месяцев (до середины января 1919 г.), проехав по железной дороге вплоть до Екатеринбурга и получив возможность ознакомиться с последствиями большевистского управления в освобожденных колчаковскими войсками областях. Его отношение к большевизму было сугубо отрицательным, что засвидетельствовано в оставленных им записках[7]. Неудивительно поэтому, что в советской историографии отношение к его личности было отрицательным[8]. Оно было пересмотрено уже после смены политического режима в России в 1991 г. Ныне российские историки уделяют ему должное внимание как одному из отцов-основателей Чехо-Словацкого государства, и, соответственно, одному из предтеч и символов современной независимой Словакии[9].