История службы государственной безопасности. От Александра I до Сталина

Военную разведку, достойную нашей страны и армии, мы обязаны создать во что бы то ни стало, и в возможно короткий срок. Необходимо ЦК выделить достаточно квалифицированную группу работников для этой цели».

Столь же печальная участь постигла и внешнюю разведку НКВД СССР. В 1937–1938 годах были ликвидированы многие зарубежные резидентуры, что имело самые негативные последствия. Понятно, что вызовы в центр, увольнения, аресты и осуждения сотрудников разведки не способствовали безотказному функционированию сложного механизма, направленного на систематическое получение объективной и достоверной информации.

Таким образом, наиболее сильные удары в предвоенный период советская разведка (и разведуправления РККА и НКВД СССР) получила отнюдь не со стороны противника. Достаточно сказать, что в 1940 году в Берлине и Токио в резидентурах НКВД имелось всего по три оперативных сотрудника, причем некоторые из них даже не владели языком страны пребывания.

Пожалуй, самое трагичное заключается в том, что также были уничтожены заблаговременно созданные усилиями И. Г. Старинова (по линии военной разведки) и Я. И. Серебрянского (по линии НКВД СССР) секретные базы организации отпора военной агрессии против СССР, распущены подготовленные ими для этой работы кадры.

В мае 1939 года 5-й отдел ГУГБ (внешнюю разведку НКВД СССР) возглавил тридцатидвухлетний Павел Михайлович Фитин, к моменту назначения на эту должность прослуживший в разведке лишь восемь месяцев. Однако этот почти случайный выбор оказался удачным: на протяжении всей Великой Отечественной войны Фитин возглавлял советскую разведку, которая под его руководством не только добилась немалых успехов, но и создала хорошие оперативные заделы на будущие годы. Уже в 1940–1941 гг. разведкой НКВД — НКГБ СССР были восстановлены сорок ранее распущенных зарубежных резидентур.

Исключительный вклад в восстановление разведывательной работы в Германии внес Александр Михайлович Коротков: в августе — сентябре 1940 года он возобновил связь с рядом законсервированных ценных источников НКВД в Берлине, а 24 июня 1941 года передал немецким антифашистам две радиостанции и блоки питания к ним, что позволило Москве оперативно получать разведывательную информацию из Германии и после начала Великой Отечественной войны.

В сентябре 1941 года четырнадцать членов нелегальной берлинской резидентуры НКГБ стали составной частью знаменитой «Красной капеллы», добывавшей в 1941–1942 годах ценнейшую разведывательную информацию для советского командования. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 октября 1969 года двадцать четыре иностранных участника «Красной капеллы» были награждены орденами Советского Союза (посмертно).

До сих пор одним из активно дискутируемых вопросов является степень осведомленности советского руководства об агрессивных планах и военных приготовлениях Германии к нападению на СССР, а также о мерах, предпринимавшихся советским руководством в связи с этим.

Одно из первых разведывательных донесений о концентрации германских войск на территории оккупированной Польши было датировано 16-м февраля 1940 года и поступило от закордонных источников разведывательного отдела погранвойск НКВД Украинского пограничного округа. Понятно, что сообщения об усилении германской военной группировки в Восточной Пруссии, Генерал-губернаторстве (оккупированной Польше), Румынии и Финляндии объективно составляли основной поток информации о действиях немцев на территории сопредельных государств.

Наиболее интенсивно, как о том свидетельствуют опубликованные документы НКВД — НКГБ, информация о подготовке Германии к нападению на СССР стала поступать в Москву с сентября 1940 года.

Но еще 9 июля 1940 года, за пять месяцев до утверждения Гитлером известной директивы № 21 (план «Барбаросса»), начальник 5-го отдела ГУГБ Фитин направил в 5-е (разведывательное) управление РККА письмо с просьбой дать оценку полученным НКВД СССР материалам о военных мероприятиях Германии на территории сопредельных государств.

В ответном письме от 7 августа 1940 года подчеркивалось: «Сведения о перебросках германских войск в восточном направлении представляют интерес и являются ценными. В основном они подтверждают имеющиеся у нас данные, а в некоторых случаях почти дублируют их. В дальнейшем желательно получить освещение следующих вопросов…»

В тот же день заместитель Фитина наложил на письмо следующую резолюцию: «Вопросник срочно направить наркомам в Киев, Минск, начальнику УНКВД по Ленинградской области, а также начальникам ГУПВ, ГТУ (Главного транспортного управления НКВД. — О. X.) с просьбой ориентировать закордонную агентуру на добывание новых сведений о военных приготовлениях немцев на территории Генерал-губернаторства…»

Подобный обмен разведданными между ГУГБ и РУ РККА продолжался и далее, однако ряд спецсообщений НКВД — НКГБ СССР направлялся лично Сталину и Молотову, минуя как Разведуправление, так и Генеральный штаб РККА.