История Советского государства. 1900–1991

По мере развития гласности управлять ею становилось все труднее. Между скандальными разоблачениями, связанными со скрытыми до того прошлым и настоящим государственных организаций и политических структур, и общественной реакцией, которую они вызывали, стала развиваться подлинно диалектическая связь. Скоро стало очевидным, что «количественное» превышение некой меры в критике и свободе выражения тотчас же повлекло за собой «качественное» изменение: слово властей перестало быть выражением неопровержимой «научной» истины. Партия, представлявшаяся как единоличная обладательница монополии на истину, что составляло саму основу ее законности, перестала быть думающей за всех инстанцией, органом официального выражения мыслей общества, воплощением Истории. Наконец стало возможным не соглашаться с партией. Примечательно, что гласность, задуманная как средство борьбы с «недостатками социализма» без «подрыва его ценностей», немедленно обратилась к принципиальным вопросам о самой законности партийной власти — к ее истории, и прежде всего — к ключевой проблеме природы сталинизма, решение которой стало испытанием на доверие к гласности уже потому, что преступления этого периода составляли главную тайну и наибольший позор советской истории. В этих условиях движение за освобождение мысли и ее выражения с самого начала приобрело моральное измерение, и не случайно, что одним из первых явлений гласности стал выход на экраны фильма грузинского режиссера Абуладзе под символическим названием «Покаяние».

Вместе с тем критика сталинизма, уже начинавшаяся при Хрущеве и прекращенная после его отстранения, пошла значительно дальше испытания гласности, поставив в центр общественного внимания содержание и стратегию собственно перестройки. Прошлое и настоящее оказались неразрывно связанными между собой. Без прошлого, писал историк Ю. Афанасьев, невозможно самосознание: смысл и бессмысленность настоящего, его тревоги, надежды и планы становятся непонятными. Таким образом, осуждение сталинизма — определяющего периода советской истории — во всех его проявлениях привело к исследованию причин перерождения власти и возникновения «административно–командной системы», а также кризиса, обусловившего необходимость перестройки. Вот почему политические споры между приверженцами движения за обновление и консервативными силами, как правило, велись на исторической почве.

Подтверждением тому стал «феномен Н. Андреевой», один из наиболее показательных эпизодов политической борьбы вокруг осмысления того, что М. Горбачев назвал «белыми пятнами» истории.

13 марта 1988 г. газета «Советская Россия» поместила занявшее всю полосу письмо своей читательницы, ленинградского преподавателя химии, некой Н. Андреевой, озаглавленное «Не могу поступаться принципами». Суть публикации была в открытой защите Сталина, сопровождавшейся обвинениями в адрес «неких слоев» интеллигенции, «духовных наследников Дана и Мартова» (меньшевистских руководителей) и «духовных учеников Троцкого и Ягоды». Новоявленные «фальсификаторы истории» (в первые ряды которых были поставлены М. Шатров, автор многочисленных антисталинских политических пьес, и А. Рыбаков, автор романа «Дети Арбата»), как разъясняла Н. Андреева, заимствовали у Запада свою антисоциалистическую концепцию «гласности» и, воспользовавшись «перестройкой», призывали к полному пересмотру истории партии и советского общества. Это письмо, названное впоследствии «антиперестроечным манифестом», было перепечатано многими газетами. Вскоре стало ясно, что указание о его публикации и распространении было дано Е. Лигачевым, приверженцем консервативного курса, членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС, когда Горбачева не было в Москве, а его главный соратник (даже вдохновитель), осуществлявший политику в сфере идеологии, А. Яковлев отсутствовал. Лишь 5 апреля «Правда» отвела целую страницу редакционной статье, посвященной критике и «опровержению» положений, выдвинутых Н. Андреевой. Показательно, что аргументация полностью основывалась на апелляции к историческим фактам сталинской эпохи, а апология Сталина и его методов квалифицировалась как реакционная оппозиция перестройке. Установки, изложенные в публикации «Правды» (подготовленной, по всей вероятности, А. Яковлевым), нарушали неустойчивое равновесие противоборствующих сил в пользу истинных защитников десталинизации и подрывали позиции «золотой середины», которую