История советской фантастики

Суслов добился своего - высадка американцев на Луне стала сенсацией вчерашнего дня и в мировой прессе отодвинулась куда-то на третий план. Отныне темой номер один стала Чехословакия. "Пражская весна", увы, не была приспособлена к встрече с танками, и к уличным боям (как некогда в Будапеште) никто не оказался готов: сообщение о том, что в подвалах домов Гаека, Гольдштюккера, Елинека были найдены "автоматы, радиостанция западногерманского производства, патроны и запасы горючего", были ложью от начала до конца. Короткая перепалка в ООН также танкам не помешала. От имени Дубчека, официально еще не выведенного из Политбюро КПЧ, все решения уже принимали Гусак и Биляк. Именно Гусак во время первого же официального телефонного разговора с Москвой пообещал, что "ЧССР будет верна всем обязательствам перед Советским Союзом".

Разумеется, скрыть от многих москвичей космическую победу американцев, несмотря на интенсивно работающие "глушилки" и повышенную активность Комитета госбезопасности в эти дни, было невозможно. По Москве ходил тогда печальный анекдот о том, как мы, в пику Штатам, тоже высадили своих космонавтов. "И не двух, а две дивизии. И не на Луне, а еще дальше - в Праге". 21 июля в Москве были арестованы молодые литераторы Сергей Штерн, Игорь Малахов, Борис Руденко, Зиновий Юрьев и Владимир Орлов, попытавшиеся устроить демонстрацию. Пока они проходили мимо американского посольства с плакатами "Да здравствует "Аполлон-11"!", "Привет, Армстронг и Олдрин!", агенты госбезопасности их не трогали (перепутав с участниками запланированной Комитетом студенческой демонстрации протеста "против зверств американской военщины во Вьетнаме"). Однако, как только они дошли до чехословацкого посольства и вытащили плакаты в поддержку "пражской весны", они были немедленно избиты "случайными прохожими" и затолкнуты в "случайно подвернувшийся" неприметный "рафик". Больше никаких инцидентов в столице в те дни не было.

Вечером 21 августа Степан Кургузов был срочно вызван в Кремль. Шеф Секции фантастов, еще когда ему двумя днями раньше позвонили из "Литгазеты", догадывался, что теперь его помощь будет снова постоянно необходима. Идя на встречу, Кургузов прихватил с собой несколько сигнальных экземпляров фантастических романов писателей - членов Секции, рассказывающих о нашем славном покорении Луны. Судя по мемуарам самого С.Кургузова, принял его непосредственно Брежнев, причем Суслов тоже молча присутствовал при разговоре. Речь шла о Чехословакии и о Луне. "Я надеюсь на поддержку наших выдающихся писателей-фантастов, - сказал Брежнев, вежливо перелистав книжки. - Кроме того, вам сегодня предстоит нелегкая задача: вы должны осторожно, но твердо развенчивать миф о якобы имеющемся космическом приоритете США. Действуйте так же, как и раньше. Пишите еще активнее - никаких сложностей с публикациями у вас не будет. Важно, чтобы народ не утратил веры в силу наших достижений, не поддался буржуазной пропаганде, не принял какой-нибудь случайный наш просчет за признак слабости..."

Кургузов вернулся со встречи окрыленный и тут же назначил закрытое заседание Президиума Секции. Стенограмма в тот день не велась, и потому сейчас установить, о чем шел разговор конкретно, не представляется возможным. Очевидно, С.Кургузов делился полученными инструкциями. Так или иначе, уже к октябрю 1968 года самые надежные "кадры" Секции (В.Понятовский, Ан.Спирин и все еще бодрый Сем.Шпанырь) разразились новыми романами на злобу дня - соответственно "Десантом на Луну", "Кораблями Вселенной" и "Перед стартом". Надо заметить, что в новой ситуации очень трудно было "иметь хорошую мину при плохой игре": в условиях, когда на поверхность Луны ступила нога человека из США, сочинять поучительные истории о наших собственных (грядущих) фантастических лунных первопроходцах могли только очень идейно стойкие и бестрепетные люди. Увы, понять вопиющую, почти мазохистскую нелепость этих позавчерашних пропагандистских творений могла только некоторая часть интеллигенции, знающая о полете "Аполлона" и по старей привычке предпочитающая отважно сжимать свой кукиш в своем же кармане. Призыв Александра Солженицына "жить не по лжи" в те годы услышан не был: ложь стала наркотиком, отказаться от нее для многих означало бы умереть...