История создания и последующей деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) в 1917-1922 годах

Как и было запланировано заговорщиками, 6 июля 1918, сотрудник центрального аппарата ВЧК — бывший начальник контрразведывательного отдела ВЧК Яков Блюмкин убил германского посла Мирбаха, что стало сигналом к началу левоэсеровского мятежа. Его главной ударной силой стал Особый отряд ВЧК, которым командовал левый эсер Попов. Этим отрядом в первые часы восстания 6 июля 1918, были захвачены здания ВЧК и Центрального телеграфа.

Вот что об этом позже вспоминал сам Бонч-Бруевич: ""В это время примчался на автомобиле один из товарищей, работавших в ВЧК, и сообщил, что конный полк ВЧК восстал. "Как, — воскликнул возмущенный Дзержинский, — этого не может быть, это ерунда. Я сейчас же поеду туда и разберусь в чем дело". "Ни в коем случае вам туда ехать не надо, — сказал я Дзержинскому, — вы только испортите дело!" Но Свердлов присоединился к мнению Дзержинского, говоря, что это все пустяки, что стоит Феликсу приехать и все будет в порядке. Дзержинский негодовал: "Нет, я поеду к ним во чтобы то ни стало". "Конечно, — поддерживал его Свердлов". Далее Бонч-Бруевич описывает роль Свердлова в происходящем следующим образом: "Видя, что никакие уговоры не помогают, я решился на последнее средство. Я отозвал Ленина и обратил его внимание, что разговор идет совсем не в деловых тонах, что кончится это все весьма печально. Что Дзержинский там будет арестован и положение еще больше осложнится".

После этого между Лениным и Бонч-Бруевичем происходит следующий диалог:

"Ленин: — Но что делать? Видите, как они настаивают?

Бонч-Бруевич: — Это от излишнего возбуждения.

Ленин: — Я им говорил. Но они оба члены ЦК и их мнения самостоятельны.

Бонч-Бруевич: — Да, но здесь не заседание ЦК, здесь не голосование, а лишь мнения отдельных товарищей, и вас они, конечно, послушают.

Ленин: — Вряд ли.

Бонч-Бруевич: — Но они члены правительства и своим необдуманным поступком могут поставить правительство в критически тяжелое положение".

Затем Бонч-Бруевич предложил Ленину следующий план подавления мятежа: "Надо немедленно двинуть войска. Надо окружить восставших и предложить им сдаться. Если не согласятся открыть по ним артиллерийский огонь и расстрелять их всех. Одновременно занять войсками центральный телефон и телеграф, и вокзалы".

Далее Бонч-Бруевич отмечал: "Этот мой план понравился Ленину. Но тут вмешался Свердлов: "Ничего этого не надо, — пробасил Свердлов, — в два счета мы все успокоим. Что случилось? Ничего нет!" В ответ Бонч-Бруевич заявил: "Войсковая часть ВЧК, — сказал я с ударением на "ВЧК", — восстала!" Свердлов: "Ну, какое это восстание? Надо только появиться там Дзержинскому и все успокоится. Ты, Феликс, поезжай туда и телеграфируй нам. А после разберемся". — Бонч-Бруевич: "Ленин более не принимал участие в разговоре, и мы пошли к автомобилю. "Я еду", — крикнул Дзержинский и почти пронесся мимо нас. Вскочил в свой автомобиль и исчез". (В. Д. Бонч-Бруевич "Воспоминания о Ленине"… — с. 304–305).

После этого пока они ехали в Совнарком, Бонч-Бруевичу удалось вывести Ленина из состояния прострации и заставить приступить к элементарным мерам самообороны.

Вот что он сам писал об этом: "Я тот же час попросил Ленина дать мне письменное распоряжение об отмене прежних автомобильных пропусков. Все автомобили со старыми пропусками задерживаются и направляются в правительственные гаражи. Допуск в Кремль по обыкновенным пропускам прекращается. Я перечислил Ленину другие дополнительные меры, и он с ними согласился".

Прибыв в Кремль, Бонч-Бруевич по телефону связался со своим сторонником в руководстве Красной Армии — председателем Высшей военной инспекции Н. И. Подвойским и потребовал от него как можно скорее ввести в Москву армейские части и самому прибыть в Кремль. В Кремле Бонч-Бруевич вручил Подвойскому письменный приказ Ленина о вводе войск в Москву.

Далее Бонч-Бруевич описывает происходящее так: "Подвойский со вниманием выслушал меня и сказал, что, сосредоточив войска за Москвой-рекой, начнет продвижение частей от храма Христа Спасителя. Все это мне показалось крайне медленным. Враг был слаб. Достаточно было взять одну батарею, отряд стрелков с пулеметами и сразу перейти в наступление. Ленин был согласен со мной: "Да, серьезную штуку затеяли наши военные, настоящую войну разыгрывают. Вы им звоните почаще, напоминайте, что надо как можно скорее закончить с этим делом".

Нарком по военным и морским делам Троцкий, в свою очередь, как мог тормозил выдвижение армейских частей в Москву. Бонч-Бруевич так описывает реакцию Ленина: "Наконец-то продвигаются, шутил, сердясь, Ленин, — хорошо, что враг попался смирный, взбунтовался и почил на лаврах, а то ведь беда была бы с таким войском". (В. Д. Бонч-Бруевич… — с. 305–306, 309–312).

В конце концов, не дождавшись подхода армейских частей, Бонч-Бруевич отправил на подавление мятежа два полка Латышской дивизии, которая в силу своего особого статуса пользовался внутренним самоуправлением и не подчинялась Троцкому. В результате к вечеру 7 июля 1918, латышские стрелки подавили левоэсеровский мятеж.