История создания и последующей деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) в 1917-1922 годах

В этих же мемуарах М. Д. Бонч-Бруевича дается и цитата из воспоминаний Варейкиса о ликвидации мятежа Муравьёва: "Я объявляю перерыв. Муравьев встал. Молчание. Все взоры направлены на Муравьева. Я смотрю на него в упор. Чувствовалось, что он прочитал что-то неладное в моих глазах или ему совестно своей трусости, что заставило его сказать:

— Я пойду, успокою отряды.

Медведев наблюдал в стекла двери и ждал сигнала. Муравьев шел к выходной двери. Ему осталось сделать шаг, чтобы взяться за ручку двери. Я махнул рукой. Медведев скрылся. Через несколько секунд дверь перед Муравьевым растворилась, из зала блестят штыки.

— Вы арестованы.

— Как? Провокация! — крикнул Муравьев и схватился за маузер, который висел у него на поясе. Медведев схватил его за руку. Муравьев выхватил браунинг и начал стрелять. Увидев вооруженное сопротивление, отряд тоже начал стрелять. После шести — семи выстрелов с той и другой стороны Муравьев свалился убитым". (М. Д. Бонч-Бруевич "Вся власть Советам!" — М.: Воениздат, 1958. — часть 2. — глава 8).

В результате мятежа Муравьёва войска Восточного фронта были деморализованы и сбиты с толку сначала телеграммами главкома Муравьёва о мире с чехословаками и войне с Германией, а затем — об измене Муравьёва, и о продолжении войны с чехословаками.

Командующий одной из группировок белогвардейских войск подполковник Каппель принял решение воспользоваться моментом, и нанести удар. В результате войска Восточного фронта вскоре оставили города Бугульма, Мелекесс и Симбирск, а в начале августа 1918 и Казань, где в руки чехословаков и белогвардейцев попала часть золотого запаса Советской России.

После мятежей Савинкова и Муравьёва ВЧК начала массовые репрессии против бывших офицеров во всех более мене крупных городах на контролируемых Советской властью территориях. Их весьма подробно описал в своих мемуарах бывший жандармский генерал Глобачёв: "Гонения против офицеров начались летом 1918 года, когда офицерство стало принимать участие в заговорах и восстаниях эсеров, руководимых Савинковым. Этот последний сумел увлечь за собой не только несознательное офицерство, но даже некоторые монархические элементы, обещая им идти даже во имя монархии, лишь бы свергнуть большевиков. После неудачного Ярославского восстания, поднятого Савинковым, советская власть поняла, что все кадровое офицерство является тем материалом, на котором базируются силы эсеров, и что это офицерство настроено к ней так же враждебно, как и то, которое открыто выступает на Юге России под начальством Корнилова, а потому советская власть решила одним ударом покончить с этой внутренней опасностью. Начались, сначала в столицах, а потом и в провинциальных городах, регистрации офицеров и массовые их аресты. Арестованных частью расстреливали, а частью рассаживали по тюрьмам, но смертные казни пока еще не носили массового характера. Только после покушения на Ленина6 и убийства председателя Петроградской ЧК Урицкого, начался массовый террор, принята система заложников и убийства без суда. В равной степени террор был направлен и против буржуазии вообще, которую советская власть рассматривала, как не менее серьезного врага своему Существованию. Словом, начались преследования и истребление интеллигенции.

Самая техника массовых арестов в Петрограде выглядела так: исполнение поручалось районным советам, которые производили обыски в своих районах. Данными для этого служили регистрационные сведения относительно офицеров, домовые книги и опросы швейцаров и дворников. Квартал окружался красноармейцами, и каждый дом обходился чекистами, причем все бывшие офицеры и подозрительные буржуи арестовывались. Эта мера сразу дала несколько тысяч арестованных, заполнивших тюрьмы Петрограда и Кронштадта, не давши, впрочем, ничего существенного в смысле обвинения задержанных в каких-либо преступлениях. Но с другой стороны, она совершенно парализовала работу контрреволюционных организаций, выхватив из их среды многих серьезных работников и порвав имевшиеся связи. Той же мере были подвергнуть! и пригороды Петрограда, так что скрыться, особенно бывшему офицеру, было чрезвычайно трудно. Началась сильная тяга на Дон и Украину. Оставаться в советской России человеку, не признающему власти, почти не было возможным". (К. И. Глобачёв "Правда о Русской Революции" — глава 5).

Часть 2. ВЧК против "Туркестанской военной организации" и стоявшей за ней английской военной разведки