История Спарты (период архаики и классики)

Мы согласны с теми исследователями, которые, следуя традиции, относят закон Эпитадея к рубежу V-IV вв.022_20, т. е. к тому времени, когда Спарта в ходе трансформации из консервативного полиса в территориальное имперское государство была вынуждена принять целую серию новых законов. Это та эпоха, которую Плутарх характеризует как "начало порчи и недуга Лакедемонского государства" (Agis 5, 1).

Однако если брать только формальную сторону дела, то Плутарх и Аристотель вместе дают соответственно terminus post quem и terminus ante quem, т. е. определяют тот отрезок времени, в пределах которого мог иметь место закон Эпитадея. Столь широкий временной диапазон (70-80 лет) способствовал появлению нескольких гипотез, различно датирующих закон Эпитадея. Так, например, О. Шультесс считал, что из-за состояния наших источников более или менее точная хронологическая привязка ретры Эпитадея вообще невозможна. По его словам, закон относится к первым десятилетиям IV в., после Лисандра, но в любом случае до "Политики" Аристотеля022_21. Того же мнения придерживался и В. Г. Васильевский. Коль скоро, пишет он, о законе Эпитадея нет упоминаний ни у Ксенофонта, ни у Плутарха в его биографиях Лисандра и Агесилая, значит, он был принят "в промежуток времени между Агесилаем и Аристотелем"022_22.

Приведем и другие, отличные от традиционной версии, датировки закона Эпитадея. Самая ранняя из них принадлежит Б. Низе. Не отвергая в целом свидетельство Плутарха, сам закон Б. Низе относит к началу Пелопоннесской войны, отождествляя эфора Эпитадея со спартанским командующим, погибшим в 425 г.022_23

Другой крайностью следует считать слишком поздние датировки ретры Эпитадея. Правда, в какой-то степени в пользу более поздней датировки можно привести следующий аргумент: если учесть, что эфор Эпитадей, возможно, был правнуком Молобра и внуком Эпитадея, участника Пелопоннесской войны, то вряд ли он мог иметь уже взрослого сына ранее 70-50 гг. IV в. К сторонникам поздней датировки ретры Эпитадея относятся М. Кери, А. Тойнби и Г. Мараско. А. Тойнби, исходя из посылки, что в Спарте вплоть до битвы при Левктрах и потери Мессении не происходило никаких существенных социально-экономических сдвигов, датирует ретру Эпитадея приблизительно 357 г., считая ее "окончательным признанием того факта, что status quo в Мессении изменился и что четыре тысячи тамошних клеров были полностью потеряны для спартанского государства"022_24. М. Кэри так же, как и А. Тойнби, датирует ретру Эпитадея сер. IV в., но из других соображений. Принятие ретры, как он думает, было непосредственно связано с развитием наемничества, пик которого в Спарте, по его мнению, приходился как раз на середину IV в.022_25 Итальянская исследовательница Г. Мараско полагает, что ретра была издана сразу после битвы при Левктрах как попытка остановить катастрофическое падение численности спартиатов. Таким образом, ретра, по ее мнению, имела своей главной целью разрешить проблему спартанской олигантропии022_26.

И Аристотель в "Политике" (II, 6, 11, 1270 a), и Плутарх в биографии Агиса (5) отмечают любопытный факт - прямую зависимость численности спартиатов от закона, разрешившего отчуждать клеры. Попробуем разобраться, в какой мере закон Эпитадея мог повлиять на численность гражданского населения Спарты. Ведь отмеченное древними авторами уменьшение числа полноправных граждан в Спарте началось задолго до ретры Эпитадея.

История военной организации Спарты позволяет проанализировать с большей или меньшей точностью ход и скорость развития этого хорошо известного феномена. В архаической Спарте, по-видимому, никакой значительной убыли гражданского населения не наблюдалось. Во всяком случае, у нас нет данных, которые подтверждали бы, что олигантропия (ojliganqrwpiva - досл. "малолюдство") уже тогда воспринималась как тяжелая социальная проблема. Традиция скорее свидетельствует об обратном: общее количество спартиатов призывного возраста оставалось более или менее неизменным на протяжении всего периода архаики. Так, согласно Аристотелю, во время первых царей в Спарте было 10 тысяч граждан022_27 (Pol. II, 6, 12 1270 a 37). Предание, сохраненное Плутархом и указывающее на наличие 9000 гражданских клеров, не очень далеко отстоит от этой цифры и, возможно, основано на ней.

Эпоха Греко-персидских войн - одновременно и высшая точка и рубеж, от которого берет свое начало процесс постепенного вымирания спартанского гражданства. Все полноправное население Спарты в начале V в., по-видимому, составляло 8-10 тысяч граждан призывного возраста. Геродот, в чьих данных мы менее всего можем сомневаться, дает цифру 8 тысяч для времени вторжения Ксеркса в Грецию (VII, 234; см. также: Arist. Pol. II, 6, 12, 1270 a 35-39; Plut. Lyc. 8)022_28. Достоверность этих данных

подтверждает и то соображение, что в битве при Платеях (Her. IX, 10) участвовало 5 тысяч спартиатов, причем в это число, по-видимому, не входили ни старшая, ни младшая возрастные группы (IX, 12).