История Спарты (период архаики и классики)

Но рост могущества Персидской державы и ее активная экспансия в Малую Азию заставили Спарту на время отказаться от каких-либо военных авантюр на Востоке. Так, спартанцы решительно отказались помочь восставшим в 499/8 г. ионийцам, которые могли рассчитывать на успех только в случае эффективной помощи со стороны метрополии. Однако их обращение к Спарте, наиболее сильному в военном отношении государству, оказалось тщетным (Her. V, 49-51). Спартанцы были не в состоянии и не хотели ввязываться в эту весьма сомнительную и опасную с их точки зрения авантюру, которая могла навлечь на них гнев Великого царя,

тем более что во главе Ионийского восстания, по большей части, стояли тираны, ставленники самих персов. Один из них, Аристагор, тиран Милета, прибыл в Спарту и лично попытался убедить царя Клеомена начать военные действия против Персии. Он даже привез с собою медную доску с картой Персии и объяснил Клеомену, что народы, населяющие Персидскую империю, "гораздо богаче всех остальных: прежде всего - золотом, потом - серебром, медью, пестрыми одеждами, вьючными животными и рабами" (Her. V, 49). Тем не менее, согласно Геродоту, Клеомен немедленно прервал переговоры, узнав, что путь от побережья Малой Азии до Суз преодолевается за три месяца (V, 50). Ведь любому спартанцу было понятно, что армия, удалившись так далеко от морского побережья, вряд ли останется боеспособной.

Даже если предположить, что царь Клеомен лично был за оказание помощи ионийским грекам008_144, он не мог быть уверен в том, что члены Пелопоннесского союза Коринф и Эгина, обладающие флотом, последуют примеру Спарты. Флоты этих государств (хотя они и считались значительными в Греции) никак не могли равняться с финикийским флотом, который специально предназначался Великим царем для охраны малоазийского побережья. Момент для вмешательства в восточные дела был неудачен еще и потому, что именно тогда Спарта стояла на пороге военного конфликта со своим старым наследственным врагом Аргосом. Для войны же на два фронта Спарта не имела необходимых материальных и людских ресурсов.

Спарту уже в древности не раз обвиняли в отсутствии патриотизма и предательстве дела восточных эллинов. Однако Геродот, прекрасно знавший все перипетии Ионийского восстания, полностью оправдывает поведение Спарты. При этом позицию же Афин он, наоборот, считает весьма неразумной и недальновидной, ибо их двадцать кораблей, посланных в Малую Азию, не могли принести реальной пользы, но зато в дальнейшем послужили прекрасным поводом для нападения персов на материковую Грецию. По данному поводу Геродот заявляет: "А эти корабли стали началом всех бед для эллинов и варваров" (V, 97).

Персидская держава после подавления Ионийского восстания уже была готова начать экспансию на Запад. Генеральная репетиция в Ионии показала, что партикуляризм отдельных полисов -

чрезвычайно удобная среда для завоевания всей Греции. Дальнейшие события не раз подтверждали верность этого положения. И если бы не Афины, которые сумели объединить Грецию в единый военный лагерь, будущая судьба греческого мира могла бы быть иной. Выдающаяся роль Афин в деле спасения Эллады ни в античной, ни в современной историографии не вызывает сомнений.

Не таков взгляд на участие Спарты в войне с персами. Эта первенствующая в военном отношении держава далеко не сразу включилась в общеэллинское дело. Только когда ее государственные мужи поняли, что война одинаково грозит эллинам по обе стороны Истма, спартанцы приняли решение принять активное участие в военной кампании. До 477 г. верховное командование объединенной армией принадлежало Спарте. Но по целому ряду причин, главным образом благодаря активной позиции Афин, верховенство Спарты в войне к 477 г. стало уже анахронизмом. Эта метаморфоза во многом объясняется как негибкой политикой спартанских властей, так и грубыми просчетами спартанских командующих. Как известно, после взятия Византия союзники отказались подчиняться спартанскому руководству и предложили начальство в морской войне афинянам.

Спарта приняла данное решение союзников без всяких возражений008_145. Такая странная уступчивость Спарты не может не вызывать удивления. Ведь в это время она еще оставалась, по мнению не только греков, но и персов, самым сильным в военном отношении государством. Недаром в битве при Платеях Мардоний поставил против спартанцев самую сильную часть своего многонационального войска - персов (Her. IX, 31). Таким образом, не военная слабость была причиной столь удивительной уступчивости Спарты в вопросе военной гегемонии. Фукидид так объясняет этот акт миролюбия: спартанские власти боялись, что "посланные за рубеж полководцы могут быть подкуплены (как это они уже испытали на примере Павсания)" (I, 96, 7). Ту же причину отказа Спарты от гегемонии приводит и Плутарх (Arist. 23).