История спиритуализма

Восторженный биограф Чарльза Х. Фостера назвал его «самым великим духовным медиумом со времен Сведенборга». Как правило, авторы превозносят именно того медиума, с которым им приходилось лично сталкиваться. Тем не менее мистер Джордж Бартлет в своем «Салемском ясновидце» также дает понять, что был хорошо знаком с Фостером и не отрицает, что тот действительно являлся замечательным медиумом. Благодаря склонности медиума к путешествиям слава о нем распространилась не только в Америке, но и в Австралии, и в Великобритании. Будучи в Великобритании, он подружился с Бульвер-Литтоном, посетил Нибуорт{177} и стал прототипом Мэргрейва в его романе «Странная история».

По-видимому, Фостер был сильнейшим ясновидящим и обладал особенным даром проявлять инициалы или имя духа, с которым он общался, на своем теле – обычно на предплечье. Это явление происходило настолько часто и изучалось так тщательно, что сомневаться в его истинности не приходится. Каковы его причины – это другой вопрос. В деятельности Фостера как медиума многое указывает, скорее, на масштаб личности медиума, нежели на вмешательство внешнего разума. К примеру, совершенно невозможно представить, что духи таких великих людей, как Вергилий, Камоэнс или Сервантес, могли контактировать с этим полуграмотным жителем Новой Англии{178}, однако у нас есть авторитетное свидетельство Бартлета, подкрепленное многочисленными цитатами, убеждающее в том, что Фостер беседовал с этими разумными созданиями, которые были готовы цитировать фрагменты собственных произведений с любого указанного места.

Подобные случаи осведомленности в области литературы, далеко превосходящей образованность медиума, напоминают опыты с книгами, которые проводились в более позднее время и в ходе которых медиум незамедлительно сообщал, что написано на той или иной строке той или иной книги, стоящей на полке в библиотеке. Не следует считать, что для подобного цитирования непременно необходимо незримое присутствие самого автора книги. Скорее можно предположить наличие неких, неизвестных доселе способностей к освобождению эфирного тела медиума или присутствие какого-то другого существа или высшей силы, способной быстро собирать и передавать информацию. Позиции спиритуализма столь сильны, что самим спиритуалистам нет нужды заявлять обо всех психических явлениях для того, чтобы придать большее значение собственному имени. Более того, автор этих строк должен признаться, что очень часто наблюдал, как описания многих таких случаев в один прекрасный момент появлялись в рукописном или печатном виде, хотя вряд ли авторы этих опусов советовались с медиумом или спрашивали его разрешения.

Необычный дар Фостера, благодаря которому на его коже появлялись инициалы, приводил порой к весьма комичным происшествиям. Бартлет вспоминает, как однажды Фостера посетил некий мистер Адамс: «Когда он уже собирался уходить, мистер Фостер сказал ему, что ни разу не встречал столь одухотворенного человека». Дескать, мистер Адамс привел с собою столько духов, что они буквально переполняли комнату. В два часа ночи Фостер позвал меня и попросил: «Джордж, не могли бы вы зажечь свет? Мне никак не уснуть: комната до сих пор полна родственниками Адамса. Они исписали своими именами все мое тело». – К моему удивлению, тело Фостера действительно оказалось испещрено надписями – это был список родных Адамса. Я насчитал одиннадцать ясно различимых имен; одно было написано поперек лба, несколько – на руках и даже на спине». Этот анекдотичный случай, конечно же, способен повеселить тех, кто любит подшучивать над близкими, однако мы неоднократно убеждались, что в загробном мире чувство юмора не только не угасает, но, даже напротив, приобретает гораздо большую остроту.

Собственные высказывания Фостера по поводу его занятий весьма противоречивы. Подобно Маргарет Фокс-Кейн и Давенпортам, он никогда не заявлял, что демонстрируемые им явления вызваны вмешательством духов. С другой стороны, весь ход сеансов как бы предполагал, что такое вмешательство все-таки имеет место.