История Средиземноморского побережья. Как боролись за мировое господство Рим и Карфаген, противостояли Византия и Османская империя

Столкновение с Римом было неизбежным. Ганнибал был настроен на войну со своим латинским соперником не на жизнь, а на смерть. Какая часть кампании была его инициативой, а какую вдохновил его отец, сказать трудно. Но уже через два года после того, как Ганнибал принял командование армией, он спровоцировал ссору с Римом, и началась Вторая Пуническая война. Это была величайшая война в истории Древнего Рима, определившая будущее средиземноморского мира.

Поводом для войны стало нападение Ганнибала на город Сагунт, расположенный к югу от реки Эбро, то есть, строго говоря, в сфере влияния Карфагена. Но римляне гарантировали этому городу безопасность. И древние, и современные авторы придают значение тому факту, что само заключение Римом этого договора было нарушением предыдущего соглашения с Гасдрубалом, по которому вся Испания к югу от Эбро должна считаться карфагенской территорией. Это правда, но нет никаких сомнений в том, что если бы римляне не отреагировали на захват Сагунта, Ганнибал вскоре переправился бы через Эбро и вторгся в сферу влияния римлян.

Планы Ганнибала были тщательно продуманы, и он был решительно настроен на начало большой войны. Гаэтано де Санктис в статье о великом карфагенянине в энциклопедии «Британика» пишет: «С точки зрения политики ясно, что, напав на Сагунт, Ганнибал взял на себя ответственность за войну и все ее последствия. Он сделал это, потому что считал ее необходимой для поддержания позиции Карфагена как великой державы. В то же время он думал, что победит, не сознавая гранитной твердости италийской конфедерации с центром в Риме, которую он намеревался разрушить ударами своей армии. Таким образом, все действия Ганнибала основывались на суровой роковой ошибке в оценке… [также] он не осознавал с достаточной ясностью абсолютную необходимость военно-морского превосходства для решающей победы в великой дуэли с Римом. Считая, что превосходство, полученное римлянами в Первой Пунической войне, неизменно, он не делал серьезных попыток оспорить его. Таким образом, он понизил эффективность ведения войны. Нет сомнений в том, что окончательная победа Рима в Первой Пунической войне, в сущности, объяснялась тем фактом, что его военно-морское господство поддерживалось повсеместно».

Ганнибал действительно был великим полководцем, однако он плохо понимал – или не понимал вообще – значения военно-морской мощи. Отец воспитывал и обучал его – что редко для карфагенянина – как солдата. Ганнибал, судя по всему, игнорировал тот факт, что Карфаген сделал великим в первую очередь его флот. Урок Первой Пунической войны – то, что военно-морское превосходство дало Риму победу, – он, похоже, не усвоил.

Ганнибал принимал тот факт, что Рим господствует в Средиземноморье, и это стало причиной его потрясающего похода через Испанию и Галлию и через Альпы в Италию. Несмотря на то что его армия никогда не насчитывала больше 30 000 человек, и много слонов, которых он взял с собой, погибли во время горного перехода, появление Ганнибала в долине реки По вселило ужас в сердца римлян.

Х. А. Л. Фишер пишет: «В военных хитростях и уловках, в использовании кавалерии, а также в моральном даре лидерства, которое вдохновляет искреннюю преданность войск, Ганнибал был на высоте. Его, казалось, окружала волшебная аура. Хотя у него не было осадных машин, и он никогда не смог бы взять Рим силой, он вселял в противников парализующее чувство собственной неполноценности». Как и Александр, он был одним из величайших лидеров, оказывающих почти сверхъестественное влияние на окружающих. Однако, в отличие от Александра, его уделом стали трагедия и неудача. Несмотря на потрясающий успех двух сражений – при Тразименском озере в 217 году до н. э. и при Каннах в 216 году до н. э., – ему не удалось сломить дух римлян. Он разбил их армии – по оценкам экспертов, римляне потеряли при Тразименском озере 40 000 человек и вдвое больше при Каннах. Но надежды Ганнибала не воплотились в жизнь. Хотя большая часть Южной Италии после сражения при Каннах перешла к Ганнибалу, некоторые важные латинские колонии и греческие города сохранили верность Риму. Правда, галлы, на поддержку которых он определенно рассчитывал, вернули независимость и тысячами присоединялись к армии Ганнибала. Только сами римляне (в отличие от греков прошлого, когда на их долю выпадали аналогичные несчастья) не раскололись на враждующие группы. Споры между знатью и простолюдинами, которые раньше мешали согласованности политики, исчезли перед лицом карфагенской угрозы. Мрачная решимость бороться до конца сплотила Римскую республику, как никогда раньше.