История средневековой философии

В письме к Бернарду из Ареодо Николай разъясняет, что принцип непротиворечивости есть основной принцип как в том смысле, что другого предельного принципа нет, так и в том смысле, что все другие принципы предполагают его. Всякое высказывание, которое сводимо - непосредственно или опосредствованно - к этому принципу, является достоверным. Высказывание является непосредственно сводимым, если его предикат содержится в понятии субъекта. И оно является опосредствованно сводимым, если заключение некоего аргумента тождественно части его посылки, или антецедента" Таким образом, Николай согласен с Жаном из Мирекура, когда утверждает, что все аналитические высказывания достоверны. Но Николай считает источником достоверного знания и непосредственное восприятие. Если, например, я воспринимаю какой-то цвет, скажем зеленое пятно, то мой акт восприятия не является посылкой, исходя из которой я делаю вывод о наличии зеленого. Ибо сказать, что я воспринимаю некий цвет, - значит сказать, что этот цвет являет себя мне. И, воспринимая этот цвет[463], знаю, что он являет мне себя. Поскольку, следовательно, я ограничиваю свое суждение утверждением, что я воспринимаю зеленое пятно, то истинность этого суждения вполне достоверна. Пожалуй, я мог бы описать этот цвет с помощью слова, которое, согласно сложившемуся в используемом мною языке словоупотреблению, не подходит для данной цели; однако сказать, что я воспринимаю некий цвет и что этого цвета не существует (т. е. он мне себя не являет), - значило бы впасть в противоречие.

Однако Николай не признал бы, что из факта существования А я могу достоверно заключить о существовании В, если А и В представляют собой различные вещи. Ибо нет никакого логического противоречия в том, чтобы утверждать существование одной вещи и отрицать существование другой, если эти две вещи являются отдельными или реально различными. "Из того, что существование некоей вещи известно, нельзя с очевидностью, т. е. с очевидностью, сводимой к первому принципу или к достоверности первого принципа, - вывести, что другая вещь существует"[464]. Как говорит Николай, все это весьма к месту в споре с Бернардом из Ареццо, который утверждает, что раз существует белизна, то существует и субстанция. Если мы допустим, что белизна есть акциденция и что акциденция с необходимостью присуща субстанции, то из существования белизны несомненно следует, что субстанция существует.

Утверждать эту посылку и отрицать заключение - значило бы впадать в противоречие. Однако нет причин, которые заставили бы нас принять обсуждаемое допущение или предпосылку. По сути, Николай не признает, что из существования явлений, т. е. непосредственных объектов (будь то внутренних или внешних) восприятия, мы можем с достоверностью вывести существование какой-либо субстанции[465].

Этот ход мысли, разумеется, приложим к причинному отношению. Николай признает, что если в прошлом у меня было достоверное свидетельство, что, когда я подношу руку к огню, она становится теплой, то вероятно, что, если я сделаю то же самое в будущем, результат будет тем же самым.

Но он, видимо, скорее говорит о чьих-либо ожиданиях, нежели пытается разработать некую теорию вероятности. Повторявшееся восприятие отношения регулярного следования между А и В заставляет ожидать, что и в будущем за А будет следовать В. Однако не существует доказательства, что именно это и должно произойти. Бернард из Ареццо доказывал, что, если поднести огонь к пакле и ничто не мешает горению, можно с достоверностью вывести, что станет жарко. Николай это отрицает. Ведь высказывания "огонь подносят к пакле и ничто не мешает горению" и "не будет жарко" не противоречат друг другу.

Если исходить из этой точки зрения, то всякое причинное доказательство существования Бога очевидным образом речено на провал. Ибо в этом случае мы не можем даже апеллировать к прошлому непосредственному восприятию сочетания или последовательности. Что касается аргумента, исходящего из степеней совершенства, то Николай отрицает, что мы можем доказать существование некой объективной иерархии уровней совершенства. Не можем мы доказать также, что нечто является целевой причиной чего-то другого.

Поэтому, все традиционные доказательства существования Бога оказываются за бортом. Если же говорить о достоверности, те› мы, во всяком случае, остаемся с аналитическими высказываниями (или "тавтологиями") и непосредственными суждениями восприятия, которые не включают в себя какого-либо вывода, направленного от того, что являет себя (феноменов), к чему-то отличному от этого.