История средневековой философии

Как и Лейбница (1646-1714), Николая Кузанского воодушевляла идея синтеза, примирения различий и противоположностей. Присутствуя на Базельском соборе, он понял, что единство христианского мира находится под угрозой, и решил сделать все, что в его силах, дабы сохранить это единство.

Единство, однако, не означало для него устранения или уничтожения всех различий. Не стремился он и к достижению единства через посредство абсолютизма или деспотизма, будь то государственного или церковного. С точки зрения Николая, монарх получал свою власть и авторитет не прямо от Бога, а скорее от народа или благодаря народу. И хотя Николай поддерживал старую идею империи, он мыслил ее скорее как федерацию, нежели как возглавляемую императором, попирающим права национальных монархов или правителей. Относительно Церкви Николай был убежден в том, что общий собор, представляющий всю совокупность верующих, превыше папы и в случае необходимости может низложить его[528]. Он также полагал, что реформу, существенно важную для сохранения внутрицерковного единства, наилучшим образом мог бы провести общий собор. Если впоследствии он и изменил свою позицию, то потому, что увидел в папстве выражение сущностного единства Церкви и, на практическом уровне, убедился, что с задачей реформы вероятнее всего может справиться центральная власть, а не общий собор, долгие дискуссии которого имеют тенденцию способствовать скорее анархии, нежели единству.

Центральная идея спекулятивной философии Николая Кузанского - идея синтеза, или тождества, противоположностей {coinddentia oppositorum). В конечных сущих мы находим различия и противоположности. Например, во всех конечных сущих сущность и существование различны, тогда как в бесконечном сущем. Боге, они совпадают. Это, конечно, знакомая томистская идея. Однако Николай усматривает общий принцип в том, что противоположности и различия тварей совпадают в Боге. Эта теория может напомнить шеллинговскую "философию тождества", в период разработки которой Шеллинг рассматривал Абсолют как то, в чем исчезают все различия. Однако хотя и есть сходство между мыслью кардинала XV в. и философией немецкого идеалиста XIX в, мысль Николая является определенно теистической по своему характеру[529]. Утверждая тождество противоположностей в Боге, Николай не хочет сказать, что, жонглируя терминами и просто заявляя о тождестве противоположных или различных предикатов, можно достичь адекватного положительного уразумения Бога. Его тезис приблизительно таков. Мы узнаем конечную вещь, соотнося ее с тем, что нам уже известно; мы сравниваем ее с уже известным, замечая сходства и несходства. Конечные вещи отличаются и должны отличаться друг от друга в разных отношениях. И благодаря опытному восприятию этих различий мы образуем разные понятия. Ни одно из этих понятий не может адекватно выразить природу бесконечного. Поскольку все конечные вещи отображают бесконечное, их различные атрибуты должны быть признаны отождествившимися в бесконечном. В то же время, поскольку все наши понятия ведут свое происхождение от опытного восприятия тварей и отражают это восприятие, ни одно понятие не применимо к Богу в качестве одноименного. Следовательно, что в действительности есть тождество противоположностей в бесконечном, нельзя положительно постичь посредством дискурсивного рассудка, который может только приближаться к этому постижению как к мысленному пределу некоего процесса, пределу, который никогда не достигается.

Николай, таким образом, отстаивает главенство "отрицательного пути". Однако, желая охарактеризовать его позицию как агностицизм, мы должны добавить, что это не агностицизм, порожденный отказом сделать интеллектуальное усилие, но скорее агностицизм, который является результатом приумножающегося уразумения бесконечности и трансцендентности Бога. Это, может быть, и "незнание", но, по выражению Николая, "ученое", или "сведущее", незнание. Только благодаря непрерывному усилию уразуметь Бога мы приходим к пониманию, что Бог превосходит наше разумение. Бесконечное не есть объект, соразмерный с дискурсивным рассудком Дискурсивный рассудок питают сходства и несходства, находимые им в тварях; и он руководствуется принципом несовместимости, или взаимоисключения, противоположностей. Следовательно, истину "совпадения противоположностей" постигает не дискурсивный рассудок (ratio), а разум (mteuectus).