История средних веков

Леонардо Бруни (Аретино) (1369–1444). Первый и второй были историками по профессии. Бруни был родом из Ареццо и рассчитывал посвятить себя адвокатуре. Случай столкнул его с греком Хризоларосом, который тогда проповедовал во Флоренции классическую мудрость. Он увлек молодого аретинца, который так полюбил греческую науку, что занимался «днем, ночью и во сне». Через Поджио он получил место при римском дворе и был секретарем Бонифация IX, пап Иоанна XXIII и Мартина IV. Но сердце не участвовало в его служении римскому делу, хотя с Бонифацием IX он оставался в прекрасных отношениях, и, когда многие восстали против него, Бруни не покинул папу, как после не покидал Иоанна XXIII. В своих письмах он очень осторожен и, видимо, смягчает темные краски, которыми не любил злоупотреблять. Это ценно в гуманисте Возрождения. В 1427 г. он был приглашен на должность государственного секретаря во Флоренцию. Занимаясь государственными делами, он посвящал много времени историческим и юридическим трудам. Всегда скромный, ОН горделиво замечает, что был реформатором латинского языка и что в этом отношении никто не может стать рядом с ним. Говорят, что его «История Флоренции» дала ему такую славу, что иностранцы нарочно ездили во Флоренцию, чтобы хотя издали взглянуть на знаменитого человека. Его значение, как гуманиста и патриота, обрисовал Монетти в надгробной речи, возлагая на его останки золотую медаль и лавровый венок; он называет его звездой гуманизма, мудрецом и великолепным оратором. Его история ценна своим беспристрастием. По политическим стремлениям он был гвельф, но это не видно в его спокойном изложении, обнаруживающем опытного государственного человека. Он ищет причины событий; у него много философского исследования; он не довольствуется, подобно Виллани, одними письменными сообщениями источников. Для него история призвана оживить прошлое, т. е. представить людей со всеми чувствами и страстями. Переводчик довольно верно характеризует труд Бруни: «История весьма полезна для управления, ибо, рассматривая минувшие дела, можно лучше судить о настоящем и будущем и, таким образом, в делах города давать более мудрые советы. В истории можно видеть причины счастливых и несчастных дел, совершившихся в разное время, все великое и поучительное в жизни человека». Почти то же самое выражает Бруни в своем предисловии, обещая откинуть все баснословное, дабы изложенные факты сделались более ясными и очевидными. Он начинает с отдаленной поры, повторяя прежние сведения, сокращая легенды. В нем видим красивого стилиста-писателя, хорошо знакомого с классическими приемами. Тусков (этрусков) он выводит из Малой Азии; римляне заимствовали от них науки и искусство; они подчинились Риму из-за внутренних раздоров. В истории императорской эпохи говорит республиканец, изучавший Тацита. «Падение Римской империи началось с тех пор, как Рим, лишившись политической свободы, начал служить императорам. Если мы вспомним жестокости Тиберия, свирепость Калигулы, слабость Клавдия, зверства Нерона, Вителия, Каракаллы, Гелиогобала, Максимина и других подобных чудовищ, то невольно признаем, что величие римлян стало падать с тех пор, как имя цезарей, подобно чуме, появилось в городе; после уничтожения свободы исчезла добродетель. Все правление перешло в руки порочных, что и послужило причиной падения империи». Это дает возможность сделать переход к варварам. Столь же своеобразно объяснение борьбы пап с германскими императорами, которые, живя вдали от Рима, преследовали первосвященников за то, что те не давали им церковной юрисдикции; гвельфы считали унизительным подчинение итальянцев немцам; гибеллины мечтали восстановить древнюю могущественную империю. Первая книга доведена до 1260 г.; во второй много говорится о Манфреде и Карле Анжуйском и их борьбе, в которой решалась судьба Флоренции и Милана. Кроме истории Флоренции, Бруни писал трактат о ближайших событиях в Италии. Оба сочинения Бруни важны как мемуары государственного человека, без которых нельзя изучать современную ему эпоху. Бруни пытается разрешить общие проблемы, например о причинах возвышения Рима и Флоренции, как больших городов. «Как большое дерево мешает расти маленькому, так могущество Рима не только помешало возрасти другим городам, но даже и те, которые когда-либо были могущественны, стали падать».