История Стража: кинжал Судьбы

Проводник приоткрыл глаза, но резкая боль в голове заставила вновь их закрыть. Рядом раздался шорох:

— Ты уже очнулся? Хорошо. Открой глаза!

Повинуясь властному голосу, Кетан открыл глаза и тут же заметил, что лежит в огромном шатре, на жесткой подстилке. Справа от него стоял стол, стулья с высокими спинками и несколько сундуков. Так же он заметил двух нортландов, стоящих у входа в шатер, перед тем, как яркий свет ослепил его. Лишь через несколько секунд, когда глаза привыкли к нему, он смог различить высокого, худощавого беловолосого тангерийца. Вспомнив, из-за чего он попал сюда, Кетан, преодолевая боль в кисти и в голове, медленно сел на своем ложе, ища свой меч, но рука нашла лишь пустоту там, где должны быть ножны. Заметив его порыв, тангериец подошел к одному из сундуков и достал оттуда клинок Кетана в ножнах, после чего с улыбкой, отчего от его глаз пробежала сетка едва видимых морщин, подал черному мастеру:

— Я не желаю тебе зла, сын.

Слова хлестнули Кетана, подобно плети. Вскипев, он выхватил меч и направил его острие на темного мага:

— Ты лжешь, собака, — прошипел черный мастер, — мой отец погиб. Никто не вернулся из его отряда. Если ты скажешь о нем хоть слово, я отрежу твой гнусный язык и тебе нечем будет лаять.

Пристально глядя в глаза Кетана, маг тихо произнес:

— Бедная Ниэль.

Кетан вздрогнул, услышав имя матери, а беловолосый продолжил:

— Когда я вернулся, то обнаружил лишь поросшую травой могилу своей возлюбленной. Никто не смог мне сказать, где искать сына, но все эти годы я не терял надежды. Прости, что напал на тебя, но мне нужно было защищать свой отряд.

Кетан, недоверчиво глядя на тангерийца, опустил клинок.

— В знак верности я подарил ей черную лилию. Мы не должны были расстаться, но судьба решила все за нас.

Побледнев, черный мастер рывком развязал шнуровку на рубахе, и дрожащими руками извлек из-под ворота черную цепочку, на которой красовалась лилия из темного металла, тускло поблескивающую в свете свечей.

— Меня воспитали странствующие служители Фальтора, до того момента, как за мной явился Ирион.

— Тогда мне ясно, почему ты так хорошо владеешь магией воздуха. Я горжусь тобой, горжусь тем, что ты стал черным мастером.

Кетан, сжав в руках цветок с такой силой, что лепестки впились в ладонь, раня ее, прошептал:

— Почему вы бросили нас? — Затем, посмотрев в глаза мага, продолжил. — Но я, к сожалению, не могу сказать того же… отец. Ответь мне, как мог ты встать на сторону тьмы? Как мог ты связаться с самыми презренными тварями на земле? — Кетан кивнул в сторону нортландцев, охранявших вход.

— Таков мой путь, сын. Но ты не прав… Мы не желаем зла другим народам — мы лишь хотим восстановить утраченное равновесие, неважно какой ценой.

— Утраченное равновесие?

— Как ты убедился сам — белые маги Орде не всегда использовали достойные методы, преследуя свои цели. Воспользовавшись даром Дракона, они разожгли войну на границе Голадена. Мы должны остановить это безумие.

— Слишком поздно. Войну не остановить. Тот, кто это мог сделать — убит.

— При его убийстве был всплеск такой силы, что мы почувствовали это… но есть другой путь… Чтобы остановить войну, мне нужен клинок Судьбы. На его ножнах изображена черная ласка на красном щите, а рукоять украшает необычных размеров изумруд. Этот клинок был подарен Ариконом славному рыцарю, стоявшему на страже Равновесия в начале правления богов.

Видя, как тень пробежала по лицу Кетана, тангериец спросил:

— Тебе знаком этот клинок?

Кетан молчал, вглядываясь в лицо беловолосого мага.

— Пойми, сын, ты должен нам помочь. Мы должны исправить случившееся — остановить войну. Поможешь ли ты нам?

— Назови свое имя!

— Крондор Лай.

— Хорошо, Крондор Лай, я помогу тебе.

6

Солнце прорвалось сквозь листву и на мгновение ослепило меня, от чего огненный бутон цветка, созданный мной, вновь превратился в бесформенный язык пламени. Закусив губу и устало убрав со лба прядь, я с легкой завистью посмотрела на веселящегося Кали, но, встряхнув головой, снова принялась за свои тренировки. Это задание учило меня концентрировать все внимание на заклинание для того, чтобы ничто не смогло отвлечь от его воплощения — это развивало мою внимательность, сосредоточенность и в некоторой степени обучала терпимости, способности обуздать свои чувства. Любой промах, особенно в более мощных заклятиях, мог привести к непредвиденным результатам. Под ладонями язык пламени вновь стал принимать очертания еще не распустившегося цветка с огненно-красными лепестками. Еще мгновение — я от усилия даже не заметила, как прокусила губу — лепестки постепенно начали раскрываться. Я с восхищением наблюдала за его цветением. Позади меня раздался шорох, а затем хруст ветки. Это отвлекло меня — цветок вновь превратился в пламя. Рассержено фыркнув, я обернулась и заметила невдалеке улыбающегося Арена, державшего в руках сломанную сухую ветку. Устало, поднявшись с колен, я отряхнула штаны, затем снова взглянула на Дарха и покачала головой:

— Как ни стараюсь, у меня ничего не получается… Может лучше сразу перейдем к боевой магии?