История свастики с древнейших времен до наших дней

Кстати, в Риме был популярен и «андреевский» Х-образный крест, называемый по-немецки Querpfahl, а по-латыни patibulum. Применялся он для наказания рабов и считался удобным потому, что так сподручно было и вешать, и бичевать. Совпадение же формы римского «патибулюма» с греческой буквой «хи» (первой буквы в слове «Христос») случайно.

Христианская религия, придя на смену отживающим языческим греческим культам, сделала своим символом орудие страданий и смерти, мазохистски призывая своих адептов поклоняться тому, что они, по здравому смыслу, должны бы ненавидеть и презирать. Оставляя в стороне моральную сторону поэтизации страданий и казни, мы видим, что крест, как орудие пытки и мучений, вытесняет более миролюбивые раннехристианские символы (рыбу, чащу, агнца, голубя), становясь главной и, пожалуй, единственной эмблемой новой мировой религии.

В раннем христианстве «тауоб- разный» крест активно употреблялся наряду с более привычными нам формами — и правы составители «самарского» каталога форм креста в том, что они начинают своё изложение именно с него. На рис. 56 мы помещаем рисунок ранней монеты Константина Великого, где священное знамя (лабарум) имеет вид тауобразного креста, к горизонтальной ветви которого прикреплён штандарт с тремя кругами по числу ипостасей «троицы» и бахромой, а венчает его монограмма Христова имени «хи-ро». Крест-штандарт попирает «Ветхого Змия» из Эдемского сада, передавая идею победы христианства над языческим нечестием, легенда монеты гласит в переводе с латыни «народная надежда» (в смысле, христианство), под Змием первые четыре буквы имени императора Константина. Шойерманн также пишет, что первые восточные иудеохристианские общины использовали в обиходе именно такой крест.

Ниже мы увидим, что свастика, при подробном историческом рассмотрении, оказывается солярным знаком. Однако, согласно работе М. Плюхановой «Сюжеты и символы Московского царства» (Спб., Акрополь, 1995, с. 107–111) солярным символом является и крест Константина Великого.

Церковный историк Евсевий Кесарийский, наиболее подробно излагающий этот круг легенд, не упоминает сказания, согласно которым солнце взошло ночью в момент зачатия Константина, а также особое почтение, которое этот император, ещё будучи язычником, оказывал солнечному богу Гелиосу. Зато Евсевий сообщает нам, что этому императору в названном его именем Константинополе при жизни воздвигли статую, в руке которой император — ещё язычник! — велел укрепить копьё в виде креста. Русский же Хронограф 1512 года описывает эту статую детальнее: «образ человеч меден, имый на главе седмь лучь, егоже принесе от солнечнаго града Фругийския страны (т. е. Фригии, области в Малой Азии — А. М.), и постави на руце образа честный крест, написа на сем сице: тебе, христе, придаю град сей». Далее по тексту Евсевий признаёт, что крест, который якобы был началом побед великого императора, был составлен из света и лежал на Солнце. Позднейшие легенды о Константине и его супруге Елене всячески связывались именно с темой креста. «Миссия Константина и Елены — зреть крест, обретать его, утверждать, создавать земные воплощения, воспроизводя явленный образ многократно в золоте, дереве, меди». Константину, согласно Евсевию, трижды в небесах являлся знак креста: первый раз перед битвой с Максентием, победа в которой принесла ему императорский трон, второй раз — перед основанием Константинополя, и третий раз — перед решающим побоищем со скифами — надо ли упоминать, что все три раза крестоносный царь победил? А иначе не было бы легенды — ведь легенды сочиняют победители.

Как мы знаем, иудеи отнеслись к первым христианам без должного понимания — поэтому центром новой религии на первое время стал эллинистический Египет, где к тому времени тесно переплетались отживающая хамитская солнечная религия Амона-Ра и культ богов-олимпийцев, обильно сдобренный гностическими, неоплатоническими и прочими философскими и религиозно-философскими учениями. Дети природы, ненасытные до знаний греки, приученные, в отличие от иудеев, к религиозной терпимости и взращенные в традициях многобожия, с интересом отнеслись к новому культу — и число греко-египетских христиан постепенно множилось.