История свастики с древнейших времен до наших дней

Мы считаем, что именно тут — в стране, где никто никого никогда не распинал, — и могло произойти смешение (мы скажем, контаминация) двух форм креста как виселицы — палестинского и италийского, результатом чего, как мы уже видели, явился шестиконечный крест. Египтяне были далеки и от той, и от другой традиции казни — поэтому первым христианам было, можно сказать, всё равно, на каком кресте был некогда распят Иисус, — зато новомодный крест в виде двух пересекающихся ветвей неплохо совпадал с крестом жизни «анкх» — в общем, таким же, но только с петлёй (петлю было несложно сделать, повесив крестик на шнурок для ношения на шее). Кстати, среди первых италийских христиан на рисунках из римских катакомб представлен именно тауобразный крест — в отличие от Египта здесь помнили, на чём ещё век назад распинали преступников и рабов. Когда христианство сделалось господствующей религией Империи, воле судеб было угодно, что его символом стал именно крест в его египетском (католическом) варианте, тогда как агнец, рыба и чаша отходят на второй план. Считается, что теорию жертвенной смерти Христа на кресте разработал апостол Павел. Он же рассудил считать Тайную Вечерю с её ритуальным поеданием жертвенного мяса прообразом крестной смерти своего духовного наставника. Именно потому и отпечатывался крестик на облатках (хлебцах для причастия, которые, как учит Церковь, в результате произнесения священником молитвенных формул превращаются в «плоть Христову»).

Это курьёзно, но, как мы видим, семитский изначально символ, контаминировав с символом хамитским, сделался эмблемой христианской религии, отдельные представители которой в отдельные времена, мягко говоря, недолюбливали семитов. Радикально настроенные верующие, вероятно, не захотят в это поверить — однако опровергать наши аргументы с фактами в руках тоже, вероятно, не станут.

Кстати, в последнее время, когда мистика буквально перехлёстывает все рамки приличия, — ведь напускать туману всегда легче, а порою ещё и выгоднее, чем разбираться, что имело место в действительности, — развелось столько всяких интерпретаций и интерпретаторов древних символов, что ах ты, боже мой! В статье некоего В. Алькина «От круга до звезды», опубликованной в московской газете «Оракул»²⁰, мы читаем, что «крест — энергетическая фигура. Когда человек осеняет себя крестом, его тело начинает излучать энергию и как бы отражать негативные энергетические влияния внешних воздействий. Крест, символ христианства, отражает четыре стихии — воду, воздух, огонь и землю. Но вряд ли духовенство, а тем более простые христиане знают глубокий эзотерический смысл процедуры перекрещивания (написано именно так! — А. М.), который интуитивно понимали в глубокой древности».

Мы промолчим относительно излучения энергии, а также глубокого эзотерического смысла, но на чём исторически основывается безапелляционное утверждение о соответствии четырёх концов креста (католического, надо думать, — ведь у православного концов больше) четырём стихиям, да ещё столь тайное, что оно сокрыто даже от тех, кому это по долгу службы знать положено, — то есть, духовенства — нам, честно говоря, непонятно. С такой же же степенью достоверности можно связывать четыре конца креста с четырьмя сторонами света, четырьмя евангелистами или ещё чем-либо, что в культурном плане связано с числом «четыре». И вообще, мир представлялся древним пространством, расположенным между четырьмя мировыми деревьями — по одному на каждую сторону горизонта (так планировались города майя). Четыре дерева соединялись друг с другом четырьмя мировыми дорогами — чем не сюжет для истолкования свастики?²¹

А вот ещё одно истолкование — из самарского «Духовного собеседника» за 1997 год: оказывается, Христос был, аки агнец, принесён в жертву (кому — Богу, Сатане?), а крест явился его жертвенником. Ветхозаветный жертвенник, оказывается, является прообразом новозаветного жертвенника — креста. Мы знаем по археологическим раскопкам, что у древних семитов-скотоводов жертвенник имел вид невысокой каменной тумбы, украшенной по четырём сторонам головками быков так, что их рога являли собой по углам четыре возвышения, называющихся в Библии «рогами» жертвенника. В древней Иудее любой преступник мог схватиться за рога жертвенника и стать неприкосновенным, покуда он имел силы и возможность за них держаться. Человек с копьем за его спиной спокойно стоял и ждал, когда его «клиент» заснет, расцепит руки, и его можно будет убить. Мы упоминаем эти пережитки скотоводческих культов лишь потому, что у жертвенника было четыре рога, а у первоначального креста — четыре конца. Рога эти у иудеев тщательно намазывались жертвенной кровью закалываемых животных — и в этом плане интересно знать, был ли в своё время измазан «пречистою кровию Иисуса» тот крест, который откопала в пустыне императрица Елена?