История сыска в России. Книга 2

В частности, от себя вносит предложение разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу, в том числе и свою бывшую жену. Опубликовать это в печати. Несмотря на то, что я ему указал на абсурдность его предложения, он все же настойчиво просил сообщить об этом ЦК Проект постановления ЦК о назначении Пятакова — прилагаю.

11/VIII — 36 г. Ежов”.

В личном письме на имя Сталина от 11 августа 1936 года Пятаков имеющиеся на него показания назвал клеветническими и заявил, что бесповоротно рассчитался со своими прошлыми политическими ошибками, старается на деле проводить линию партии и готов умереть за партию и Сталина.

Несмотря на такое письмо, сбор обвинительных материалов против Пятакова и других будущих участников так называемого параллельного центра продолжался.

17 августа 1936 года был арестован Серебряков, а 22 августа на судебным процессе по делу так называемого объединенного троцкистско-зиновьевского центра Вышинский заявил о том, что им отдано распоряжение о начале расследования в отношении Пятакова, Радека и некоторых других лиц.

Опросом членов ЦК ВКП(б) 10 — 11 сентября 1936 года было принято решение об исключении Пятакова из состава ЦК и членов ВКП(б).

В ночь на 12 сентября 1936 года Пятаков, находившийся в командировке на Урале, был арестован.

Радек в августе-сентябре 1936 года, до своего ареста, также обращался к Сталину с письмами, в которых опровергал имевшиеся на него показания, заверял в своей невиновности и преданности. Заявления Радека, как и заявление Пятакова, были оставлены без внимания, и 16 сентября 1936 года он был арестован.

Находясь под арестом, Радек написал Сталину еще одно большое письмо, в котором заверял “вождя народов” в своей полной невиновности. Но Сталин посчитал это письмо лживым, поскольку Радек на следующий день якобы сознался в приписываемых ему грехах и, говоря о неискренности Радека, с явным удовольствием рассказывал об этом немецкому писателю Лиону Фейхтвангеру во время их встречи в 1937 году.

В период развертывания следствия по делу так называемого параллельного антисоветского троцкистского центра был принят ряд важных решений.

25 сентября 1936 года Сталин и Жданов направили Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК ВКП(б) из Сочи телеграмму, в которой содержалось указание на необходимость укрепления руководства карательными органами и активизации репрессивной политики.

В телеграмме говорилось:

“…Считаю абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост Наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела.

Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова”.

На следующий день Ежов был назначен наркомом внутренних дел СССР с оставлением его на посту секретаря ЦК и председателя КПК при ЦК ВКП(б).

29 сентября 1936 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло (опросом) постановление “Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам”, которое было подписано Сталиным. В нем говорилось:

“Утвердить следующую директиву об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам:

а) До последнего времени ЦК ВКП(б) рассматривал троцкистско-зиновьевских мерзавцев как передовой политический и организационный отряд международной буржуазии. Последние факты говорят, что эти господа скатились еще больше вниз, и их приходится теперь рассматривать как разведчиков, шпионов диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе.

б) В связи с этим необходима расправа с троцкистско-зиновьевскими мерзавцами, охватывающая не только арестованных, следствие по делу которых уже закончено, и не только подследственных вроде Муралова, Пятакова, Бе-лобородова и других, дела которых еще не закончены, но и тех, которые были раньше высланы”.

Установка Сталина на вскрытие “подлинного троцкистского центра”, подписанная им директива Политбюро ЦК о необходимости расправы с троцкистами свидетельствует о том, что перед органами НКВД в откровенно обнаженном виде была поставлена прямая задача: организовать громкий процесс над наиболее видными в прошлом участниками троцкистской оппозиции.

Как видно из архивных документов, Сталину в процессе следствия по данному делу направлялись многие протоколы допросов обвиняемых и лиц, их изобличавших.

Знакомясь с протоколом допроса Сокольникова от 4 октября 1936 года, Сталин на полях той части протокола, где излагался ответ Сокольникова о встречах и разговорах с английским журналистом Тальботом, сделал следующую пометку:

“А все же о плане убийства лидеров ВКП сообщил? Понятно, сообщил”.

На последней странице протокола, где Сокольников утверждает, что он не знал о связях Тальбота с английской разведкой, Сталин написал:

“Сокольников, конечно, давал информацию Тальботу об СССР, о ЦК, о ПБ, о ГПУ, обо всем. Сокольников — следовательно — был информатором (шпионом-разведчиком) английской разведки”.